— За нас?
Муж молча одним глотком опустошил рюмку, намазал бутерброд, щедро усыпав масло яркими икринками, откинулся в кресле, жуя, глядя в никуда, думая о чем-то своем. Такое ощущение было, что он забыл о ней, — это было обычно в общем-то, она давно на такое не реагировала. Ну, может, обижалась изредка, но так, не всерьез — а вот сегодня…
— О Господи! — произнесла слишком громко, возвращая его внимание. — Аспирин-то…
— Аспирин? — Сергей смотрел на нее недоумевающе. — Кому?
— Да в розы надо кинуть — завянут ведь, а жалко. Тем более такой букет, такая красота, к тому же зимой. Правда жалко, да, Сереж?
Он посмотрел на цветы, сохраняя на лице такое знакомое ей отсутствующее выражение. И естественно, ничего не спросил — ни сразу, ни пока она как-то очень долго кидала в вазу таблетки. Не прошло — ей бы следовало это предвидеть.
— Кстати, Сереж, хотела тебя спросить, — начала она, не отчаиваясь, что часть плана не удалась. — Может, съездим куда-нибудь на Новый год? Ну что мы все дома да дома — который год уже. Помнишь, ты лет пять-шесть назад путевки брал в дом отдыха — ну, который недалеко, мы часа два всего, кажется, ехали? Помнишь, как здорово отметили тогда?
Он задумался, вспоминая, словно забыл, — но она не сомневалась, что он сейчас вспомнит, такое не забудешь. Старый корпус, вокруг лес, заваленный снегом, — и они туда приехали тридцать первого утром и гуляли полдня вдвоем, такого вообще тысячу лет не было. И Сергей шутил все время, отвлекся от привычных разговоров о работе и всяких бытовых проблем типа необходимости сделать ремонт на даче. И было так хорошо, так празднично, и ей даже показалось тогда, что они живут вместе совсем недолго, что это медовый месяц, которого в реальности у них не было, кстати. Наверное, подействовало именно то, что они так долго гуляли вдвоем, и никого вокруг, только лес и снег и проложенные кем-то отсутствующим дорожки, — и она ощущала себя куда более молодой, двадцатилетней, ну, двадцатипятилетней, и муж из сурового, замкнутого, вечно занятого и озабоченного своими делами человека превратился в того веселого молодого парня, каким был до свадьбы.
А потом они вернулись в номер, и Сергей лег вздремнуть, а она пошла в душ, чтобы согреться, и вышла в халате, и легла рядом, глядя на него, и он почувствовал взгляд, открыл глаза, притянул ее к себе и…
А к вечеру приехали Баландины — Сергеев институтский еще приятель, а ныне сослуживец, Володя, и Татьяна, его жена, тоже сдавшие ребенка бабушке. И они просидели вчетвером часов до пяти утра, и много смеялись, и вспоминали, и было весело, хотя мужчины нет-нет да переключались на работу. И днем еще погуляли, хотя Сергей перепил накануне и страдал слегка, — а вечером надо было ехать обратно в Москву. И жутко не хотелось уезжать, но пришлось. И тот Новый год в памяти сохранился до сих пор.