Она всю дорогу до института пыталась понять, что с ней такое происходит, собственно, в чем причина стервозно-нервно-глупого поведения? Она точно знала, что не боится его — дело не в страхе, тем более что ей все больше казалось, что он и вправду бизнесмен, а вовсе никакой не бандит. И неприятен он ей не был — она не испытывала к нему неприязни, брезгливости, отвращения. Просто было в нем что-то такое, что выбивало ее из колеи, заставляло терять неколебимое прежде внутреннее равновесие. Может, именно то, что он оказывал ей такое пристальное внимание?
У нее не было мужчин, кроме мужа, и никто к ней никогда не приставал вот так, если не считать какого-то полупьяного дурака, привязавшегося года три назад в троллейбусе, несшего ахинею и отвязавшегося, только когда она встала и вышла. Ну были так называемые ухажеры — из числа институтских преподавателей, человека три-четыре за все долгие годы ее работы в Инязе, но они лишь оказывали ей знаки внимания, ненавязчиво, ненастойчиво, и отпадали сами собой, понимая, видимо, что ей это не нужно.
Может, действительно именно в этом было дело — он был навязчив, но не бестактен, настойчив, но не чересчур, комплименты были откровенные, но не глупые. К этому она не привыкла, она никогда не реагировала на мужчин, и мужское внимание было ей в принципе безразлично — и сейчас, столкнувшись с ним, она не знала, как себя вести.
— Да он тебе просто нравится, — заявила Ольга, когда начала допытываться, от кого духи, и получила ответ. Тоже странный был поступок — выставить их на стол, придя на работу. Знала, что Ольга наверняка увидит и начнет задавать вопросы, и ведь не хотелось ничего объяснять, но выставила их зачем-то, и Ольга, конечно, спросила и настаивала, и Алла нехотя как бы рассказала ей историю про молодого парня, который не дает ей покоя, приезжая к дому то с цветами, то с духами, и все зовет куда-то — но вроде понял наконец, что ей это совершенно не нужно.
— Он тебе нравится. Точно, можешь мне поверить. — Ольга сказала это безапелляционно, с видом искушенной в амурных делах дамы, каковой и являлась в общем-то — но Алла, безапелляционности не любившая, равно как и того, что кто-то по-своему истолковывает ее поведение, не обиделась. — Слушай, а может, ты влюбилась, а? У меня так бывало — появляется рядом мужик, вроде ничего в нем такого, вроде даже злит чем-то, а потом понимаю, что влюбилась как девчонка, потому и злит. Нет, Ал, я серьезно…
— Да Господь с тобой, Оль. — Она отмахнулась от нее со смехом. — Ну разве похоже, что я могу в кого-то влюбиться? Нет уж, увольте…