— Неужели жертва столь уж велика, — холодно спросил Импортуна, — если взамен приобретается так много? Избавьте меня от этой вашей отцовской сентиментальности, amigo. Не верю. Ведь я знаю вас как облупленного.
«Может, знаешь, а может и нет», — подумал Уайт. А вслух сказал:
— Значит, все решено?
Импортуна молча покачал головой.
— Что, еще есть какая-то загвоздка?
— Вот именно. Перед свадьбой Вирджиния должна будет подписать один договор.
— Какой еще договор?
— Что она в течение пяти лет не будет заявлять никаких притязаний на мое имущество в случае развода.
Но если она выполнит условия договора — если девятого сентября 1967 года она все еще будет моей женой и будет жить вместе со мной, то она станет моей наследницей. Моей единственной наследницей, suocero. Как вам это правится? Может ли быть более честная сделка?
— Ну, знаете ли, муж с женой должны и без того доверять друг другу, — начал было будущий тесть, но не выдержал и засмеялся. — Нет, разумеется, вы вправе предусмотреть определенные меры, чтобы защитить себя в подобной… м-м-м… ситуации.
Он снова потянулся через стол за гаванской сигарой и закурил ее.
— Но вот что, Нино…
— Что?
— Девятого сентября 1967 вам ведь будет уже шестьдесят восемь. Коли мы играем в открытую, я вынужден напомнить вам об одной неприятной возможности — к этому времени вы можете уже переселиться в мир иной. Что же будет с моей дочерью, если вы умрете до истечения иятилетнего срока? Она останется у разбитого корыта?
— Да, — сказал Импортуна. — И вы вместе с ней.
— Но, Нино, ведь это значит, что она может потерять пять лет своей молодости впустую. Это непорядочно…
— Может. Но это — ваш риск. Тут, как говорится, игра ва-банк. Пан или пропал. Кроме того, попробуйте взглянуть на это дело моими глазами.
— О, я пытаюсь, я все время пытаюсь, Нино. Однако Вирджиния — это все, что у меня есть. Мать ее умерла, как вы знаете. Ни одного родственника у нас не осталось ни с какой стороны. Во всяком случае, мы не знаем, чтобы у пас была какая-то родня.
— Бедный, бедный! Сердце мое просто разрывается от твоих слов. Ну что же, как говорится в таких случаях, ты не потеряешь дочери, а приобретешь еще и сына.
— Как это верно! — кивнул Уайт. — Ладно, Нино, я обещаю сделать все возможное. А что касается тех улик против меня…
— Что будет с ними?
— Да так, ничего…
— Я хозяин своему слову, — сказал Импортуна. — Вы что, сомневаетесь в моем честном слове?
— Разумеется, нет…
— И вы останетесь на вашем посту управляющего и вице-президента. Приведете в порядок дела, а я, может быть, даже повышу вам оклад, дам вам акции. Но должен раз и навсегда предупредить вас.