Оксана вздохнула. Помешала чай, в котором, разумеется, не было сахара.
— О Владе.
— Бооожееее… — Кира подперла рукой щеку. — Какой интересный и увлекательный предмет. Что на этот раз?
— Кира! — ее Оксанино величество раздраженно звякнула ложечкой. — Ты можешь не ерничать?
— Не могу, — пожала плечами Кира. — Эта тема вызывает у меня только ржач.
— А, между прочим, у него к тебе все серьезно!
— Да ладно? — Кира снова принялась за булочку — мак приятно хрустел на зубах. — Ну и дурак он тогда.
— Кира, неужели ты к нему совсем-совсем ничего не чувствуешь?
— Да с чего бы? — Кира умяла в рот остатки булочки, слизала шоколад с пальцев. И продолжила потому слегка невнятно. — Он не Аполлон, умом и чувством юмора не блещет. Совсем не в моем вкусе.
— Ах, не в твоем вкусе, значит? — было видно, что Оксана с трудом себя сдерживает. Но смогла — удержалась от резкости. Выдохнула. — Знаешь, зря ты так. Влад может быть очень… очень щедрым, внимательным и предупредительным… любовником. Для тебя он сделает все. Ну… почти все.
— Так-так-так… — Кира побарабанила ногтями по столу. — Кажется, в нашем абсурдном диалоге начитает брезжить свет разума. Ты со мной об этом по поручению Влада говоришь?
— Да, — ответ Оксаны прозвучал и ровно, и, одновременно, с вызовом.
— Жизнь все-таки удивительная штука, — покачала головой Кира. — Меня в постель к моему шефу подкладывает моя же собственная сестра. Премного благодарны, но недостойны высокой чести. Так и передайте господину Козикову.
— Кира, Кира… — поморщилась Оксана. — Ведь это тебе в первую очередь выгодно. Ты просто не понимаешь всех своих выгод. Послушай…
— Нет, это ты меня послушай! Точнее, я тебя послушаю, но вот в каком ключе. Лучше скажи мне, милая Оксана, какой твой интерес в этом? Что ты так прогибаешься передо мной, а? Чего тебе Влад за это пообещал?
Оксана ответила не сразу. Но ответила. Негромко и глядя в сторону.
— Пятьдесят процентов.
— Вот это да! — Кира резко откинулась на стуле, сложила руки на груди. Внутри поднималась ярость, но пока Кире удавалось направлять ее в русло злой иронии. — Неужели я столько стою?
— Я тебе говорю — он по тебе с ума сходит! А ты ломаешься как девочка! Я пообещала Владу, что поговорю с тобой, — Оксана не замечала, что стала говорить громко и запальчиво. — Это выгодно всем — Владу, тебе, мне!
— Охренеть… — Кира медленно покачала головой. — Все-таки я слепая… Слушай! — она резко выпрямилась. — Ну ладно, Козиков — он придурок, если его на меня потянуло. Не знаю, с чего бы такая страсть на пустом месте — но я не психиатр, диагноз ставить не буду. Но ты-то, звезда моя, Оксана Сергеевна, ты-то чего дуру включила?