18+, или Последний аргумент (Тополь) - страница 26

– Я рад, что нашел тебя! – с каким-то дополнительным смыслом заключил Марк и поднял свой бокал. – Cheers! Будем!

11

На сей раз это был не Бах, а какая-то космическая музыка – Альфред Шнитке, Второй концерт для виолончели с оркестром в исполнении Мстислава Ростроповича и Лондонского симфонического оркестра под управлением Сейдзи Озава. И буквально с первых минут, с Moderato в первой части, Валенсия, снова недвижимо сидя на Марке, вдруг ощутила, как вместе со своими интимными мышцами, ожившими тихим трепетом вокруг горячего Корня Жизни Марка, она возносится и улетает, улетает в черную принстонскую ночь. Да, долой с этой земли, прочь от ее грязи, паники и страхов! ЦРУ, СВР, ФБР, полиция, Аль-Каида, Путин, Обама, птичий грипп, биржевые кризисы – господи, зачем все это, когда можно вот так, сладостно и невесомо, воспарить над миром? «All we have is love…», «Любовь – это всё, что у нас есть…».

Правда, даже в Allegro Второй части концерта этого Шнитке не было баховского шторма чувственного экстаза. Зато были невесомость и кураж космического полета, словно Валенсия, вольно меняя курсы и пульсируя своими любвеобильными мышцами, светящейся летающей тарелкой несется по Вселенной, полной сияющих звезд и планет. Скрипичными звуками струятся в ночи ее пышные волосы, кларнетом дышат ее красивые ноздри и чувственные губы, барабанным гулом твердеют и соками истомы наливаются ее груди и соски, арфой трепещет ее матка и тугими струнами виолончельного смычка вытягивают, вытягивают пылкий Ствол Жизни ее интимные мышцы! Боже, какая музыка в соитии Инь и Ян! И как четко, явственно слышит она пульсацию и заряды энергетических импульсов, исходящих из его Корня Жизни! Только бы он не кончал! Lento… Lento… Тише… Тише… Плавное скольжение по Стволу Вселенной, рапидный полет в нирване космоса… И вдруг… Allegretto vivo! Ураган пульсаций! Трепет матки! Потоки влаги! И – взрывы солнечной плазмы, пушечный выброс жаркой ядерной струи из Корня Жизни! Нет, не шевелись, Мужчина, замри, Вселенная!

Кончили духовые и ударные…

Устало рухнула палочка Одзавы…

И с этим последним космическим звуком медленно выплыл из Валенсии истаивающий фаллос Марка…

Валенсия тихо склонилась к подушке и подумала: о’кей, теперь они могут прийти и забрать ее в тюрьму. Но только – сонную, на носилках, идти у нее уже нет сил…

Но оказалось, что у Марка есть. Пока Валенсия лежала в небытии и прострации, он тихо, почти неслышно сполз с кровати, встал на колени, развел ноги Валенсии и легко, в одно касание провел языком по ее нижним губам. Валенсию как током ударило, но – сладостным током, чувственным нектаром. «Еще! – мысленно взмолилась она. – Ну, еще, пожалуйста!» Но он и без этой просьбы выполнил ее желание. Положив ее ноги себе на плечи, он всей головой погрузился в ее промежность, а его язык и губы принялись уже без всякой музыки исполнять такую токкату! Влажный, теплый, то нежный, то сильный язык принялся лизать, подлизывать, вылизывать и зализывать ее клитор и проникать в него, его губы стали обсасывать и высасывать ее нижние губы, а руками он еще то мял ее вздыбленные соски, то, вставив два пальца в ее распахнутую вагину, доставал там точку G и ласкал ее так, что Валенсия, кончая, трепетала всем телом и кричала: