* * *
Между тем Меттерних, интеллектуально превосходивший обоих императоров, которым ему довелось служить, не мог не понимать, что жизнь не стоит на месте, и изменения в общественном устройстве неизбежны. Меттерних никоим образом не стремился к восстановлению ancien regime в полном объеме, к возврату в патриархальные Терезианские, а то и более ранние времена, понимая, что это невозможно, да, видимо, я не нужно. Однако, будучи человеком, для которого порядок и стабильность представляли собой неизмеримо более высокие ценности, чем лозунги революции — свобода, равенство и братство, он предпочитал бороться за дело, которое ему самому порой казалось безнадежным, во имя спасения Австрии и Европы. Он знал лишь один способ добиться этой цели: всеми силами предотвращать возможность нового революционного взрыва и подавлять в зародыше любые поползновения к социальному перевороту. Мироощущение Меттерниха, особенно в последние два десятилетия его долгой жизни, было окрашено в трагические тона. «Моя жизнь пришлась на никудышное время, — жаловался канцлер. — Я родился то ли слишком рано, то ли чересчур поздно... Раньше я бы смог насладиться эпохой, позднее — участвовал бы в ее создании; сейчас же я занимаюсь укреплением прогнившей постройки».
Меттерних отлично знал и понимал особенности того государства, которому служил. Он сознавал, что «в крайне чувствительное, тонко выверенное, колеблющееся равновесие австрийской монархии нельзя было грубо вмешиваться в духе «новых веяний»; нельзя было превратить государство, объединенное на личностной основе, простым росчерком пера и прокламацией в современное централизованное государство или конфедерацию равноправных наций; нельзя было заменить династические связи, которые создавались веками и были живы в сознании подданных, конституцией» (Берглар II. Меттерних: кучер Европы — лекарь революций. Ростов-на-Дону, 1998. С. 257). Иными словами, Меттерних чувствовал, что Австрийская империя по самой своей природе не терпит резких движений; но стремление избежать таких движений привело канцлера к отрицанию необходимости какого-либо движения вообще.
Система, основанная на равновесии и взаимозависимости главных действующих лиц европейской сцены, сама по себе была чрезвычайно удачным изобретением. Во-первых, благодаря ей Европа на рекордных 40 лет оказалась избавлена от крупных войн. (Для Австрии, впрочем, долгий период мира Имел неоднозначные последствия: у правящих кругов империи возникло неадекватное представление о военной мощи своего государства.) Во-вторых, основой этой системы был принцип «договоры должны соблюдаться». Все участники «европейского концерта», по Меттерниху, обязаны были действовать, руководствуясь не только и даже не столько собственными интересами, сколько