— Нет, — вмешался Миштиго, сидевший возле нас на камне и разговаривавший со своей машинкой, отрешенно глядя на воды Эгейского моря. — Нет, экскурсия закончена. Это последняя остановка.
— То есть как?
— Я полностью удовлетворен и отправляюсь теперь домой.
— А как же ваша книга?
— Я добыл свой материал.
— И какой именно этот материал?
— Когда я закончу работу, то пришлю вам экземпляр с автографом. Для меня время очень дорого, а теперь у меня имеются все сведения, какие мне необходимы. Во всяком случае, все, какие мне понадобятся. Я позвонил сегодня утром в Порт и вечером за мной пришлют скиммер. Вы езжайте себе дальше и делайте все, что хотите, но я уже все завершил.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего не случилось, но мне пришло время уезжать. Я должен еще многое сделать.
Он поднялся на ноги и потянулся.
— Мне надо позаботиться об упаковке моих вещей, поэтому я должен сейчас откланяться. У вас здесь прекрасная-таки страна, Конрад, не смотря ни на что… Я увижусь со всеми вами за обедом.
Он повернулся и стал спускаться с холма.
Я сделал несколько шагов за ним, следя, как он уходит все дальше и дальше.
— Хотел бы я знать, что подтолкнуло его к этому? — подумал я вслух.
Позади меня раздались шаги.
— Он умирает, — тихо сказал Джордж.
* * *
Мой сын Ясон, опередивший нас на несколько дней, куда-то исчез. Соседи рассказали о его отбытии прошлой ночью в Царство Аида. Патриарх унесся верхом на красноглазом адском псе, который вышиб дверь его жилища и умчался с ним в ночь. Все мои родственники захотели, чтобы мы остались на обед.
Дос Сантос все еще поправлялся — Джордж обработал его раны и не счел их достаточно серьезными, чтобы отправить в афинский госпиталь, поэтому я согласился со своими родственниками и потомками. Не расскажу ли я им о Тейлере, о Гаити, об Афинах? Конечно. Почему бы и нет? Не расскажут ли они мне о последних двух десятилетиях в Макринице? Равным образом.
Затем я отнес цветы на кладбище и просидел там некоторое время. Зайдя в дом Ясона, отремонтировал дверь немногими найденными в сарае инструментами. А потом наткнулся на бутылку вина и осушил ее до дна. И закурил сигарету. А также сварил себе кофе и выпил в одиночестве весь кофейник.
Я по-прежнему ощущал подавленность. И до сих пор не знал, что, собственно, происходит. Джордж, однако, разбирался в болезнях голубокожих, и, по его словам, в веганце проявлялись несомненные симптомы невралгического расстройства И.П.-разновидности. Неизлечимого, и с неизбежным летальным исходом.
И даже Хасан не мог поставить этого себе в заслугу. «Этиология неизвестна» — таков был диагноз Джорджа. Значит, все приходилось пересматривать с самого начала.