— Трилпай Лиго, шаджадпа-боксер. Он был, словно гора в конце великой равнины, — такой же высокий и несокрушимый и боксировал в веганских цестах — кожаных ремнях с десятью заостренными шипами, идущими вокруг всей руки.
— Да, помню…
— Ты никогда не боксировал прежде с шаджадпой, но вступил с ним в бой, ради той девушки. Собралась большая толпа веганцев и землянок, а я залез на столик, чтобы лучше видеть. Через минуту твоя голова была вся в крови. Он хотел, чтобы кровь стекала тебе на глаза, и ты постоянно встряхивал головой. Мне тогда было пятнадцать лет, и сам я убил только трех человек и думал, что тебе предстоит умереть, потому что ты даже ни разу не задел его. А потом твоя правая рука устремилась к нему, словно метательный молот, с непостижимой быстротой! Ты ударил его в центр той сдвоенной кости, которая есть в груди голубокожих, а кости у них покрепче наших, и расколол ее, словно гнилой орех. Уверен, я никогда не смог бы этого сделать. Вот потому-то я и страшусь твоих рук и кулаков. Позже я узнал, что ты, вдобавок, сломал шею пауконетопырю. Нет, Караги, я бы убивал тебя издалека.
— Все это случилось так давно… Я думал, уж никто и не помнит.
— Ты выиграл девушку.
— Да. Забыл, как ее звали.
— Но ты не отдал ее поэту. Оставил ее себе. Вот за это-то он, вероятно, и ненавидит тебя.
— Фил? Из-за той девушки? Я забыл даже, как она выглядела.
— А он никогда не забывал. Вот почему, я думаю, он ненавидит тебя. Я чувствую ненависть и умею разнюхать ее источники. Ты забрал себе его первую женщину. Я был там.
— Этого хотела она.
— …А он становится стар, а ты остаешься молодым. Печально это, Караги, когда у друга есть основания ненавидеть друга.
— Да.
— И я не отвечу на твои вопросы.
— Возможно, тебя наняли убить этого веганца.
— Возможно.
— Почему?
— Я сказал, что это возможно, а не что это именно так.
— Тогда я задам тебе еще лишь один вопрос, и покончим с этим. Что хорошего принесет смерть этого веганца? Его книга может сильно способствовать улучшению отношений между людьми и веганцами.
— Я не знаю, чего она может принести хорошего или плохого, Караги. Давай лучше еще пометаем ножи.
Этим мы и занялись.
Я освоился с расстоянием и с балансом и засадил два ножа прямо в центр мишени. Затем Хасан втиснул два своих рядом, причем последний издал высокий металлический крик боли, завибрировав от соприкосновения с моим.
— Вот что я тебе скажу, — сказал я, когда мы снова извлекли их. — Я возглавляю экскурсию и отвечаю за безопасность ее участников. Я тоже буду охранять веганца.
— Это будет очень даже хорошо, Караги. Он нуждается в защите.