Он прислонился к борту и смотрел на мерцающую воду. Я понял, что он не собирается больше ничего говорить, и поэтому напомнил:
— Так сколько же у него ног?
— А? Ног? Никогда не считал. Однако, если нам повезет, мы, может быть, и получим такой шанс. Их здесь много водится. Имевшийся у меня молодой боадил долго не протянул.
— А что с ним случилось? — спросил Миштиго.
— Его съел мой мегадонаплатий.
— Мегадонаплатий?
— Несколько похож на утконоса с зубами, — пояснил я. — И примерно десяти футов ростом. Снимите его при случае. Насколько нам известно, их видели всего три-четыре раза. Австралийское животное. Своим мы обзавелись благодаря счастливой случайности. Вероятно, они долго не протянут как вид, я имею в виду — в отличие от боадилов. Это яйцекладущие млекопитающие, и яйца у них слишком крупные для голодного мира, чтобы разрешить продолжительное существование вида. Если это настоящий вид. Может быть, они всего лишь изолированные отклонения.
— Возможно, — мудро кивнул Джордж. — А впрочем, возможно, и нет.
Миштиго отвернулся, качая головой.
Хасан частично распаковал своего робота-голема — Ролема — и возился с настройкой. Эллен наконец махнула рукой на приличия и загорала голышом, зарабатывая себе ожоги по всему телу. Рыжий Парик и Дос Сантос что-то замышляли на другом конце судна. Эта парочка никогда не встречалась просто так, они всегда выполняли задания. Наша фелюга медленно плыла, и я решил, что самое время направить ее к берегу и посмотреть, что новенького среди развалин гробниц и храмов.
* * *
Следующие шесть дней прошли без происшествий и чего-либо выдающегося. Так и у цветка могут быть на месте все лепестки, а сердцевина его — темная и загнивающая. Вот именно так…
Миштиго, должно быть, брал интервью у каждого каменного барана на протяжении всех четырех миль пути до Карнака. И в свете дня, и в мерцании фонарей мы плыли среди развалин, тревожили летучих мышей, крыс, змей и насекомых под монотонный голос веганца, диктующего заметки на чуждом языке. Ночью мы разбивали лагерь в песках, устанавливая двухсотметровый периметр электронного предупреждения и выставляя двух часовых. Боадилы — животные холоднокровные, а ночи стояли достаточно прохладные. Поэтому снаружи нам опасаться особо было нечего.
Ночь освещали огромные бивачные костры, разбросанные без всякого порядка повсюду, так как веганец хотел первобытную обстановку — для антуража, полагал я.
Наши скиммеры остались южнее. Мы перегнали их в одно известное мне местечко и оставили там под охраной Управления, взяв напрокат для нашего путешествия фелюгу, которая сейчас и плыла параллельно пути паломничества Бога-Фараона из Карнака в Луксор. Так уж хотелось Миштиго. По вечерам Хасан либо тренировался с ассегаем, вымененным у одного рослого нубийца, либо, раздевшись до пояса, часами боролся со своим не знающим усталости големом.