— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но мысль приятная. Это все, что ты о нем знаешь?
— Да. Я не знаю никого, кто бы видел его больше чем мельком.
— Ну, я постараюсь соприкоснуться с ним еще меньше.
— …И потом, я должен рассказать тебе о Бортане.
— Бортан? Знакомое, вроде, имя.
— Твой пес. Бывало, я ездил на нем, когда был мальчишкой, и колотил пятками по его громадным бронированным бокам. Он тогда рычал и хватал меня за ногу, но осторожно.
— Мой Бортан умер так давно, что даже не стал бы грызть собственные кости, если бы откопал их в нынешнем воплощении.
— Я тоже так думал. Но через два дня после того, как ты уехал в последний раз, он вломился в хижину. Очевидно, шел по твоему следу через пол-Греции.
— Ты уверен, что это был Бортан?
— Разве был когда-нибудь подобный пес, размером с небольшого коня, с боками, покрытыми бронированными пластинками, и челюстями, словно капкан на медведей?
— Нет, думается не было. Вероятно, потому-то этот вид и вымер. Если собаки хотят болтаться около людей, то им нужно бронированное покрытие, а отрастить его достаточно быстро они не смогли. Если Бортан все еще жив, то он, скорее всего, последний пес на Земле. Знаешь, мы с ним вместе были щенками так давно, что больно даже думать об этом. В тот день, когда он пропал во время охоты, я думал, что с ним произошел несчастный случай. Я разыскивал его, а потом решил, что он погиб. В то время он был уже невероятно стар.
— Наверное, его ранили, и он бродил в том краю много лет. Но в тот раз он снова стал самим собой и пошел по твоему следу. Увидев, что ты исчез, он завыл и снова отправился в путь — искать тебя. С тех пор больше мы ни разу его не видели. Хотя иногда, поздно ночью, я слышу в горах его охотничий вой…
— Этот глупый щенок должен бы знать, что не стоит так волноваться из-за чего бы то ни было.
— Собаки были странными созданиями.
— Да, странными.
А затем ночной ветер, несущий прохладу сквозь многовековые арки, явился утешить меня. Он коснулся моих глаз, и те устало закрылись.
* * *
Греция кишмя кишит легендами, переполнена угрозами. Большинство районов материка около Горячих Мест исторически опасны. Это потому, что хотя Управление номинально и представляет власть на Земле, осуществляет оно ее, на самом деле, только на островах. На большей части материка сотрудники Управления порядком напоминают сборщиков налогов двадцатого века в определенных горных селениях. Они — законная дичь в любое время года. Во время Трех Дней острова пострадали значительно меньше, чем остальной мир, и вследствие этого стали логичными аванпостами окружных управлений мира, когда тейлерцы решили, что нам не помешает какая-никакая администрация. Исторически жители материков всегда были против этого. Однако в регионах, связанных с Горячими Местами, не всегда проживают истинные люди. Это соединяет историческую антипатию с ненормальными стереотипами поведения. Вот потому-то пребывание в Греции и чревато неприятностями.