Теперь, когда я много старше, бес сбежал, но мой отец тоже отошел в иной мир — уж много лет тому назад, и я не могу ему сказать: «Я сожалею, что издевался над Ангелом-павлином». Становясь старше, я ощущал потребность в религии. Надеюсь, Дьявол в своей великой мудрости и милосердии понимает это и прощает меня.
— Хасан, тебя трудно как следует оскорбить, — покачал я головой. — Но предупреждаю тебя — с головы голубокожего не должно упасть ни единого волоса.
— Я всего лишь скромный телохранитель.
— Ха! Да у тебя хитрость и яд змия. Ты коварен и вероломен. И злобен, к тому же.
— Нет, Караги. Спасибо тебе, конечно, но это неправда. Я горжусь тем, что всегда выполняю поручения. Вот и все.
Именно по такому закону я и живу. И ты, вдобавок, не сможешь так оскорбить меня, чтобы я вызвал тебя на дуэль первым, предоставив тебе право выбрать оружием голые руки, кинжалы или сабли. Нет. Я не принимаю никаких оскорблений.
— Тогда берегись, — пригрозил я ему. — Твой первый шаг в сторону веганца будет для тебя и последним.
— Если так суждено, Караги…
— И зови меня Конрад!
Я ушел прочь, терзаемый дурными мыслями.
* * *
На следующий день, убедившись, что все мы по-прежнему живы, мы свернули лагерь и отправились дальше, одолев примерно восемь километров, прежде чем произошла новая задержка.
— Это похоже на плач ребенка, — определил Фил.
— Ты прав.
— Откуда он доносится?
— Слева, вроде, там, внизу.
Мы проломились сквозь какой-то кустарник, вышли на сухое русло ручья и последовали по его излучине.
Младенец лежал среди камней, частично завернутый в грязное одеяло. Лицо и руки его уже докрасна обгорели на солнце, так как он, должно быть, пробыл здесь большую часть предыдущего дня. Крошечное мокрое личико покрывали следы укусов многочисленных насекомых.
Я опустился на колени и поправил одеяло, укрывая его получше. Эллен слегка вскрикнула, когда одеяло задралось спереди и она разглядела тельце младенца: на груди у ребенка зияла врожденная фистула и в ней что-то копошилось. Рыжий Парик пронзительно закричала, отвернулась и разрыдалась.
— Что это? — спросил Миштиго.
— Всего лишь один из брошенных детей, — объяснил я. — Один из меченых.
— Какой ужас! — содрогнулась в рыданиях Рыжий Парик.
— Что именно? Его вид? Или то, что его бросили? — осведомился я.
— И то, и другое!
— Дайте его мне, — попросила Эллен.
— Не прикасайтесь к нему, — распорядился, нагибаясь, Джордж.
— Вызовите скиммер, — приказал он. — Нам надо немедленно доставить его в больницу. У меня нет оборудования, чтобы прооперировать его прямо здесь. Эллен, помоги мне.