— Рядовой Рудель! Рядовой Курт! Вы призваны в армию! Доложить обстановку, и заступить в караул по охране вверенной вам бронетехники! — высокий поджарый бритый налысо мужик, зычно надрывается за воротами. Надрывается, одновременно почесывая морду вскочившего на забор Хейо.
— Тпруу. Стоять, боятся, — придерживаю рванувшего к забору Руди.
— Вас? — немецкий юноша само недоумение.
(Was — Что. нем.)
— Руди, пора взрослеть. Пока нет отца, ты хозяин в этом доме. Вот и веди себя как хозяин, а не как мальчишка, — опускаю плечо немца. — Муха, вперед, проверь кто там, — лохматый комок взлетает на стену рядом с Хейо. Не ждали? Бывает.
Руди, сделав глубокий выдох, переложил маузер на локтевой сгиб и не спеша двинул к воротам.
— Добрый вечер, герр Хофман. Я сожалею, но до приезда отца вам придется обходиться своими силами.
Во, нормально, а то нашли молодых. У меня на молодых большие планы.
— О…, растешь мой мальчик. Скоро старина Уве будет отчитываться перед тобой, — ну вот смутил–таки парня. — Руди, у вас гости?
— Да, — парень пускается в краткий пересказ событий последних дней, одновременно открывая замки на воротах.
Мой выход, пожалуй.
— Добрый вечер, герр Хофман.
— Добрый…….
Втроем откатываем скрипучие ворота на пару метров. Вслед за командиром немцы просачиваются во двор. Вместе с бойцами просачиваются три ящика шнапса, пара бочонков пива, освежеванная антилопа и запах ганжи.
С ходу продемонстрировав серьёзность подхода к отдыху, хорошо знакомые с географией вольфова хозяйства, гости бодро рассосались по интересам. В основном в сторону бани. Чистота залог здоровья, а что ящик шнапса с собой прихватили, так это исключительно для дезинфекции и профилактики дизентерии.
Шнапс у немчуры оказался вполне на уровне. Продегустировав за знакомство стартовый стаканчик, отказываюсь от продолжения банкета. Мне для терок с Вольфом жизненно необходима трезвая голова. Да и в дальнейшем было бы неплохо оставаться трезвым, но при этом всё–таки соблюсти политес и немного принять на грудь с немцами.
Уже затемно, когда гости отшумели и отбились спать, у меня состоялся разговор с Вольфом.
Ввалившись в родные пенаты, хозяин дома первым делом закрылся с потомством. По всему, заслушивал доклад об изменениях в политической ситуации и проделанной работе. Потом, Вольф о чем–то долго тёр с Уве, и лишь после этого снизошёл до общения с моей скромной персоной.
Развалившись на, притворившемся садовой скамейкой, автомобильном кресле медитирую на остывающую жаровню с дотлевающими фиолетом угольками. Под жбан хорошего пива и тишину новоземельной ночи медитируется особенно хорошо.