— Нет, Гельмут, у тебя ведь нет самовара? Мой самовар, вместе с балалайкой спрятан в самой глубине фургона. А поскольку русские пьют водку исключительно из самовара, придется нам попробовать несколько другой напиток.
— А где же тогда твой медведь? К водке, самовару и балалайке обязательно положен медведь.
— Так ведь на старушке Земле зима скоро, медведи спят уже. Пришлось вместо медведя собаку взять.
— Я винтер, забыл совсем. Так что будем дегустировать?
— Гельмут, ты и дальше будешь мне глазки строить, или нам таки рюмки принесут?
Немец делает неопределенный жест в сторону террасы. Буквально через минуту на столе появляется четыре аккуратных стопочки. Еще через минуту на соседнем стуле обустраивается фрау Марта.
— Я вижу, советская оккупация Европе не прошла даром, — разливаю бриллиантовую влагу по стаканчикам.
— Не понял?
— Вы тоже, как русские, после первой не закусываете?
— Посмотрим, стоит ли это вообще пить не то, что закусывать.
— За ваш замечательный отель, — содержимое стаканчика волной ледяного огня прокатывается по пищеводу, остается только послевкусие кедрового ореха и таежных травок (со шляпками).
— Гут, зер гут, очень необычный вкус. Что там намешано?
— Ха, намешано. Мы — русские если и мешаем, то исключительно пиво с водкой. А подобную амброзию мы настаиваем.
— Хорошо, что там настояно?
— Не там, а на чём. И не пора ли нам по второй? А то, пока мы болтаем, фрау Марта и господин Рутгер заскучали? Пора, ну не вопрос. За новую Землю! — опрокидываю второй стопарик.
Вторая прошла еще лучше первой, на столе наконец–то появился закусон. А Марта начала мне выговаривать по–немецки.
На мой взгляд, у Марты странный немецкий. Моих познаний немецкого хватает, чтобы понять, Марте очень интересен рецепт пойла.
— Не играй словами. Марта теперь не оставит тебя в покое и меня как переводчика.
— Я покупал этот напиток у шамана в глухой сибирской тайге. А они свято хранят свои шаманские тайны.
— Интересные бутылки у сибирских шаманов.
— Я канистру покупал, это я уже дома разливал по мелкой таре.
— Канистру? — немец, реально не понимает, о чем я говорю. Слова понимает, а вот смысл сказанного до него не доходит.
— Давай еще по одной, и как я вижу, ваш ужин несут. Это очищенный пятидесяти градусным морозом самогон, настоянный на скорлупе кедровых орешков и сибирских травах, каких именно не спрашивай, я не знаю. Честно не знаю, — проглатываю крайний стопарь, закидываю его кусочком твердого сыра.
В это время немец активно пересказывает содержание нашего диалога, даже закусить забыл.
— Русский, а как морозом самогон очищают? Марта просто ест меня взглядом.