— Он действительно бросил вызов. Ты послушаешь мои слова?
Глаза Атиры расширились.
— Прошу, Жоден.
Жоден начал говорить своим тёплым голосом, пока Гил разворачивал бинты на моей руке. Он рассказывал открыто, без приукрашиваний, но тон голоса не оставил сомнений относительно его мнения. Гил работал, а Жоден говорил, хотя его казалось, смутило, что я не сняла тунику до конца и постаралась прикрыться. Люди Кира может, и не стесняются наготы, но я более чем довольна своими традициями. Я осмотрелась — всё почистили и расставили по местам. Ничего не свидетельствовало о свершившимся здесь нападении, кроме нового выхода с задней стороны палатки, где Симус вырезал себе путь. Теперь вход сделали до конца и плотно закрепили края.
Гил откинулся назад, осмотрев раны. Они выглядели хорошо, но я взглянула на них и нахмурилась. Без сомнения, останется шрам. На плече красовались две сморщившиеся параллельные линии. Гил повторно перевязал руку и закрепил повязку, когда Жоден завершил рассказ.
Атира воскликнула, и я переключила внимание на их беседу.
— Его жизнь спасла лишь полевая дисциплина.
Жоден кивнул.
— Да, иначе он был бы мёртв.
— Полевая дисциплина? — переспросила я, поправляя на себе тунику.
— Всё хорошо? — спросил Жоден, бросив взгляд на мою руку.
— На время кампании мы под иной властью, чем на равнинах, — объяснила Атира. — Военачальник был великодушен. Возможно, чересчур.
— Да рассудят элементали. — Жоден посмотрел на Атиру, и она затихла, но у меня сложилось чёткое впечатление, что у неё есть собственное мнение по данному вопросу. И тут я вспомнила, о чем хотела спросить.
— Маркус сказал мне кое-что вчера вечером. Об оскорблении небес. — Я наклонилась проверить кожу на ноге Атиры, поэтому не сразу сообразила, что ответа не прозвучало. Я изучила озадаченные лица.
— Он оскорбил бы небеса, трофей, показав своё изувеченное лицо, — ответил Жоден. Гил и Атира кивнули.
— Но… — Я внезапно поняла, почему Маркус почти всё время проводит в палатке. — Это же шрамы чести…
Я запнулась, когда Атира покачала головой.
— Нет. Есть разница между шрамом чести и потерей части тела.
— Значит, все кто калечатся или получают серьёзные ранения ходят в плащах?
Лицо Жодена помрачнело.
— Нет. Они просят о милосердии.
Мне не нашлось, что ответит. Я осмотрела ногу Атиры. Опухоль спала, и кожа стала свободной. Всё внимательно проверив, я обследовала крепление, но нога оставалась прямой и неподвижной. Я откинулась на пятки и задумалась.
— Новая кожа, наверное. Нужно затянуть потуже, чтобы камни действовали.
Гил нервно замялся.