Впрочем, несмотря на нескрываемую ярость, команды Светлана отдавала сухо, четко и без лишних эмоций:
– Данила, Марину в лазарет, Инна Васильевна уже готова ее осмотреть. Иван и Олег – идете с ним, может понадобиться быстро отвезти мою дочь в город.
Названные молча склонили головы и ушли.
Я проводила Дана долгим взглядом и судорожно сжала кулаки. Удачи, Мышка. Надеюсь, твои раны несерьезны и ты скоро поправишься…
– Теперь с тобой, Ирина.
Под тяжелым взглядом главной кошки я поежилась и с трудом сдержала желание удрать со всех ног.
– Пошли со мной, расскажешь подробно, что произошло, а то несколько коротких предложений от Аристарха меня не устраивают.
Она развернулась и пошла в дом.
Я, не решившись сказать ни слова, поспешила следом.
Надеюсь, меня не сделают виноватой…
Светлана привела меня, судя по всему, в свой кабинет, села в массивное кресло и рукой указала на стул напротив:
– Я тебя внимательно слушаю.
Глубоко вздохнув, я опустила глаза и начала свой рассказ с того места, как Мышка учуяла ирбисов. И этот рассказ получился сухой и… страшный! Я вот только в этот момент, проговорив все вслух, осознала, что именно пережила этой ночью. И запоздало перепугалась.
– Сукины дети! – процедила Светлана, глядя куда-то сквозь меня, и шарахнула кулаком по массивной темной столешнице. – Я этого так не оставлю! Если надо будет… все связи задействую, но от клана снежных барсов даже воспоминаний не останется!
Фу-у-ух! Ее гнев пошел в правильную сторону, а не так, как я боялась. Нет, я, конечно, верила в адекватность матери клана, но мало ли?
– Так-с… – Светлана резко, словно по щелчку пальцев, успокоилась и потянулась за мобильным, который лежал почти на краю столешницы. – Сейчас позвоню Даниле, пусть принесет тебе лошадиную дозу успокоительного.
– Зачем?! – опешила я и робко спросила: – Может, я просто спать пойду?
Она медленно покачала головой:
– Ты сегодня первый раз убила. Есть вероятность, и большая, что тебя накроет такой откат – мало не покажется.
– Скорее меня может накрыть, когда я четко осознаю, чего избежала, – пробурчала я себе под нос. – А убийство… Да, мне не по себе и малость неприятно, но лить слезы по тому, кто собирался меня прикончить, я не собираюсь. Я защищала наши с Мы… – Осеклась, припомнив, как Мышка говорила, что ее мать категорически против употребления любых прозвищ, и твердо закончила: – Мариной жизни.
– Хм… – Кошка откинулась на спинку кресла и, прищурившись, пристально на меня посмотрела. – Надо же как любопытно получилось… Но успокоительного все равно выпьешь! – Она прижала трубку к уху. – На всякий случай.