Однако после ужина, когда они перешли в гостиную, девушка оживилась и предложила сыграть для него на фортепиано. Это была настоящая жертва, ибо в тот момент сердце у нее совсем не лежало к музыке, но даже она почувствовала, что надо как-то заполнить долгие паузы. Онорина одарила Вивиан благодарной улыбкой, и та стала играть свое любимое произведение Моцарта, полностью погрузившись в него.
Когда музыка стихла, Онорина решила, что в самый раз извиниться и подняться к себе: если оставить их наедине, то они, возможно, лучше поймут друг друга. Оба немного растерялись, когда она ушла, но Онорина поступила так ради их же блага.
Встревоженная тем, что ей одной придется занимать своего опекуна, Вивиан не смогла придумать ничего лучшего, чем предложить ему сыграть еще что-нибудь.
Дядя поблагодарил ее, но отказался от этого предложения. Он выглядел мрачнее прежнего, но заговорил первым:
— Я предложил вашей тете побыть в Мирандоле еще какое-то время и помочь вам своими советами. Она идеальная спутница для девушки — у нее есть время и связи, чтобы ввести вас в хорошее общество, она поможет вам с гардеробом и так далее и будет провожать вас туда, где посчитает уместным бывать.
— Я отношусь к тете Онорине с величайшим уважением, но она слишком стара, чтобы давать мне советы, как одеваться. Она носит лишь черные платья. Я не собираюсь мотаться с ней по всей округе и уверена, что тетя с большим удовольствием проведет время в Париже за игрой в карты в обществе пожилых дам. Я не могу представить ее в качестве своей компаньонки — мы не сходимся характерами.
— Глупости, — ответил Жюль. — Самое плохое, что вы можете сказать о ней, — ей больше пятидесяти пяти лет и она вдова. Это умная и красивая женщина, которая целых пятнадцать лет жила в несчастливом браке, не поступаясь ни уважением к себе, ни репутацией. Ее мудрость станет ориентиром в ваши молодые годы — ничто так не учит женщину, как несчастливый брак.
Вивиан скривила губы. Что можно сказать об уме и сердце мужчины, который делает столь циничное замечание? Видно, он решил превратить Мирандолу в тюрьму для нее, а Онорину — в надзирательницу.
— К сожалению, я сильно устала, месье. Вы не возражаете, если я поднимусь наверх вслед за своей компаньонкой?
Жюль сжал губы, хорошо понимая, что девушка тяготится его обществом, но встал и поклонился, когда она встала. Поднимаясь по лестнице, Вивиан думала, как долго ей в Мирандоле придется терпеть нравоучения и общество этого назойливого гостя. Будущее сулило ей две возможности — стать либо узницей, либо женой. Она сцепила руки, надеясь, что завтра родители Виктора явятся с визитом.