— Не будем обсуждать даже Венеру этого года? Несравненную Аглаю де Юнолстейн?
Маркиз покраснел — настала его очередь растеряться. У этой юной дамы, недавно появившейся среди избранного общества, были десятки поклонников при дворе, а его собственное восхищение, которое он слишком поспешно выразил во время последнего визита в Версаль, не произвело на нее ни малейшего впечатления.
Виктор подошел к окну, положил свою рапиру на скамью рядом с Куаньи и начал расстегивать тунику для фехтования. Он не был расположен участвовать в беседе о версальских красавицах и обрадовался, когда Лафайет повернул разговор в другое русло. Он не завидовал ни тому, что его друг мог свободно бывать при дворе, ни устраиваемым там пышным балам, которые украшали своим присутствием прекрасные светские львицы. Напротив, желание маркиза блистать в этой среде само собой не внушало дружеских чувств Виктору. Если он и ревновал к чему-то, то лишь к преданности маркиза и своей юной жене, свидетелем которой он стал. Такая преданность запала ему в душу среди прочих менее заметных явлений как цель, ради которой без сомнений можно вступить в сражение.
Онорина де Шерси тосковала по Парижу. Она тосковала не только по своему удобному дому на Рю Жакоб, по вечеринкам за ломберными столиками и друзьям, но и по упорядоченной и спокойной жизни. Онорина была из тех женщин, для которых домашнее счастье значило все, однако после короткого первого брака она лишилась этого. Любимый муж и маленькая дочь умерли от одной и той же болезни, и долгое время ее беспокоили лишь многочисленные нежеланные предложения руки со стороны тех, кого соблазняло ее состояние. Ее надежды воскресли, когда она встретила Аристида де Шерси и вышла за него замуж, ибо считала, что его не интересуют ее деньги. Очень скоро она убедилась, что это не так, и, хотя старалась создать ему мирный и приятный очаг, лишь наталкивалась на его мрачное настроение и сухость. Ей не стоило жалеть о том, что у них не было детей.
Когда Аристид умер, она снова погрузилась в одиночество и решила, что больше никогда не выйдет замуж и в ее доме больше не будет детей. Мир и спокойствие поселились в ее душе, и она решила перенести всю свою нерастраченную любовь на людей, которых ей так не хватало, которые могли бы принести тепло в ее жизнь. Онорина очень любила семейство Шерси, живших на Луаре. Хотя их не связывали кровные узы, тем не менее они были ей ближе всех — даже Жюля во время долгого отсутствия она вспоминала с любовью. Вот потому-то она осталась в Мирандоле, считая, что может быть полезной. Однако после отъезда Виктора де Луни в Париж положение дел ухудшилось, и в этом ее племянник был виноват не меньше, чем Вивиан.