Она прикоснулась к цепочке на ее шее.
— Храни оберег, пока слуга Маары не заберет его. А свой, — она приложила ладонь к груди, где под тканью сорочки был такой же кулон. — Я заберу с собой, чтобы он не нашел меня даже после смерти.
Давина умерла на следующее утро.
* * *
Последние слова матери Марилли всегда считала лихорадочным бредом. Она никогда их не забывала, а повзрослев, решила выяснить кем был ее отец. Но любые вопросы пресекались на корню: сначала бабушкой, а после и Элизабет. Однажды опекунша пришла в ярость, когда застала Мари, разбирающую документы и старые вещи матери. Тогда тетя сказала, что ее отец давно умер.
— Он был преступником, Марилли! — кричала женщина.
Она не поверила и не оставила попыток. Но Мари даже имени его не знала, а несколько лет жизни матери оказались вырванными из книги страницами. Давина не закончила школу, и однажды просто исчезла из родительского дома, а когда вернулась, была уже на последнем месяце беременности.
Со временем Мари окончательно смирилась с мыслью о том, что правды ей никогда не узнать.
* * *
Она слышала удаляющиеся шаги заклинателя и чувствовала на себе пристальный взгляд Гаррета.
— Как давно ты знал?
— Достаточно.
Марилли не могла понять, что чувствует. Горечь обиды, страх перед неизвестностью.
— Лиам Рималли, которого я знал, умер очень давно, — он подошел еще ближе. — Я знаю это, потому что чувствовал боль от разрушающихся уз. Боль, которую нельзя сравнить ни с чем. Понятия не имею как ему удалось одурачить всех. А с твоим появлением этот мир встал с ног на голову. Я догадывался, но не знал, как тебе обо всем рассказать.
Мари всхлипнула и, поддавшись порыву, обняла Гаррета. Ей это было нужно. Когда он положил теплые ладони на спину, она уже не чувствовала напряжения и горького привкуса безысходности.
— Я понимаю, правда понимаю, просто... это все в голове не укладывается.
Он перебирал ее волосы и не выпускал из объятий. Было так хорошо просто стоять и молчать — рядом с тем, в ком так отчаянно нуждаешься. За то короткое время, что они провели вместе, он стал ей необходим, как солнце, как воздух — всему живому.
— Сейчас тебе стоит отдохнуть, а завтра мы во всем разберемся.
Марилли нехотя отпустила его и ощутила чувство утраты, словно лишилась части себя.
— Пойдем, я провожу тебя, — Маккивер улыбнулся, а она вдруг прикоснулась к шее.
— Гаррет.
Он поднял брови.
— Кулон на шее Кхалессы. У меня был такой же.
— Был?
— Я потеряла его четыре года назад.
Мари чувствовала себя маленькой девочкой, сообщающей родителю, что потеряла дорогую игрушку.