Гаррет не чувствовал своего тела. Охваченный ужасом, он едва дышал.
Ивона выхватила из ножен на поясе кинжал и стремительным движением распорола себе ладонь. Алые капли упали на землю, она опустилась на колени и принялась чертить пентаграмму острием клинка.
— Кровь моих предков не даст тебе умереть, а магия принесет лишь страдания! Тебя выследят и убьют. Принять смерть, будучи проклятым — страшнее, чем можно вообразить!
Заклинательница смеялась сквозь слезы, безумие полностью поглотило ее.
Сила неистовым потоком взвилась вверх, окутывая Гаррета в сияющий кокон, закрутилась в вихре, сотканном из дождя, ветра и магии. Молния вновь перечертила небосвод, ударил гром.
Гаррет молил о смерти, о том, чтобы она пришла и прекратила его мучения. Внезапно все закончилось. Обмякшее тело Гаррета рухнуло с высоты.
Дождь, наконец, прекратился.
«— … тогда мне казалось, что я попал в ад, созданный для меня на земле.
Я не чувствовал боли. Вообще ничего. Мне хотелось, чтобы все закончилось. Я не понимал, что произошло. Не понимал, какую магию сотворила Ивона.
В тот день заклинательница лишилась рассудка, а после ее казнили за то, что она обратила человека в ликана. Убей она меня, никто бы ее не осудил. Ведь я был повинен в гибели будущего короля и его супруги. Она хотела меня наказать. Хотела, чтобы я страдал вечность.
Ивона превратила меня в чудовище, в Зверя. Мне так и не удалось научиться контролировать его.
Меня называют Проклятым, последним из бессмертных. Долгие годы я потратил на то, чтобы понять свою сущность. Зверь внутри меня отчаянно боролся за жизнь.
За мной охотились. За мою голову обещали горы золота, но вопреки всему я выжил. Заклинатели приняли меня.
Мне понадобилось немало времени, чтобы залить воспоминания алкоголем и кровью убитых врагов. Но не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о тех страшных событиях...»
Глава I
Неправильная магия
Я таков, какой я есть, — ничего с этим не поделаешь.
Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»
— 1 —
Август, 2010 год
Базель-Штадт. Беттинген
Склянка звонко разбилась о мраморные плиты пола, и на свободу вырвался густой молочно-белый туман. Он подобно живому зверьку ринулся вперед, не ведая преград на своем пути.
Растягивая щупальца, дымка просачивалась через щели в комнаты. Марево погружало людей в глубокий крепкий сон и Старая Больница Милосердия, где помогали душевнобольным, словно вымерла.
Звенящую тишину, которая разлилась по лабиринтам коридоров, нарушили трое мужчин. Они бесцеремонно ввалились в холл, осматривая плоды своей работы. Черные одежды и маски скрывали их личности.