– Александра Даниловна, – Катя опять поднялась, – я не для этого приехала, понимаете? Не собираюсь я тут романы крутить. Дома проблем хватает, новые не нужны.
– Нет, так нет. Извини, Катюша, спроста я. Подумала – женщина молодая, симпатичная, одинокая. Ведь одной-то не сладко, поди? А где еще познакомиться, как не на курорте? Но ты отдыхай, как тебе надо, я тебя не выдам.
Спать расхотелось. Катя вспомнила, как нелегко дался ей этот отдых в одиночестве. Как непросто было убедить своих стариков, что ничего с ней не случится и ни в какую неприятную историю она не попадет. С каким трудом добывалась путевка в нищем профкоме захудалого НИИ, откуда она перманентно собиралась уволиться, но все не решалась, соблазненная щадящим режимом и перспективой легкой защиты. Каким тяжелым получился последний разговор с Евгением о ее желании разобраться в их отношениях и принять окончательное решение о целесообразности их продолжения. А он, как всегда, убеждал ее ничего не решать и оставить все как есть. Что означало – продолжать ждать. Именно это растянувшееся на десять лет ожидание стало ей невыносимо. Она давно считала его жестоким и унизительным занятием. Это в юности она не думала ни о чем и ни о ком, кроме него. Не хотела и не умела задумываться о других, об этой несчастной женщине…
Она мечтала побыть совсем одной. Спокойно обдумать свою жизнь, особенно – ее последние бестолковые годы. Смирение перед невозможностью изменить обстоятельства вдруг покинуло ее. Нестерпимо захотелось избавиться от недавно поселившегося в ней, но успевшего изрядно надоесть шестого чувства – чувства вины, и вновь обрести нормальные пять. Сбросить шелковистое одеяло комфорта, заботливо наброшенное на нее Евгением. Оно перестало согревать, безнадежно свалявшись застарелыми колтунами неразрешимых проблем. Захотелось освободиться от старых долгов, заплатить по счетам любыми средствами, как закладывает совестливый должник последнее имущество для доказательства своей кредитоспособности. Она сожалела о неудаче уже предпринятой ею попытки – ее нелепое замужество лишь увеличило сумму долга, пополнив число кредиторов. И пришла к выводу невозможно построить собственный мир чужими руками, как и избавиться от боли, причиняя ее другим.
Кате необходим был этот месяц полного, никем и ничем не нарушаемого одиночества.
Екатерина спрыгнула с раскаленной подножки автобуса, возвращавшегося из Мацесты, и направилась в сторону моря. Глаза наткнулись на забавную для южного города вывеску «Кафе-мороженое Айсберг». Заведение располагалось в стороне от дороги в густой тени деревьев и темно синих зонтов под ними.