Лариска цапнула печенюшку и начала, глядя на меня невинными глазами:
— Наташ, а ты Димыча своего давно видела?
Нехорошие предчувствия заворочались в душе с удесятеренной силой. Неспроста это все: и ранние визиты, и интерес к моей личной жизни. Когда все по отдельности, еще ничего. А вот когда все разом, да еще в воскресенье утром, да еще спустя всего неделю после убийства, невольными свидетелями которого мы стали…
— Давно, — я налила кофе в чашку и подвинула ее ближе к Ларке. — И видела давно, а когда разговаривала, вообще не помню. И расспрашивать ни о чем не буду, предупреждаю сразу. Он все равно ничего мне не расскажет. А ты пей кофе, пока не остыл. Пей, не отвлекайся.
Пару минут помолчали. Я придумывала, как увильнуть от непростого разговора, а Ларка — как половчее меня в этот разговор втянуть.
Знакомство с капитаном Захаровым снова начинало осложнять мне жизнь. Я потому и не афиширую особо его место работы, что все знакомые, узнав, что мой близкий друг работает в милиции, начинают передавать ему разные просьбы. От «сделать техосмотр» до «посадить соседа-пьяницу». Димыч за много лет научился от таких просьб отмахиваться, а я не могу. Я сначала ломаю голову, какими словами передать это Димычу, чтобы он не послал меня сразу, а потом, когда пошлет, придумываю, как передать отказ просителю, чтобы не сильно обидеть. И то, и другое обычно получается плохо, я чувствую себя виноватой и стараюсь не попадаться на глаза недовольным знакомым.
Отказывать Ларке особенно неприятно — очень уж она искренний и бесхитростный человек. Но придется. Я ведь знаю, зачем она пришла ко мне с утра пораньше. Наверняка, попросит, чтобы я узнала у Димыча, как идет расследование убийства фигуранта Юры. Есть ли уже подозреваемые, и когда схватят убийцу?
— Значит так! — сказала я решительно и посмотрела ей прямо в глаза. — Я у Димыча ничего узнавать не буду. И не проси. Он мне ничего не расскажет. К тому же, если помнишь, мы с тобой не стали дожидаться милицию. Сбежали с места преступления, можно сказать. Как ты думаешь, Димка нас за это похвалит?
Ларка смотрела на меня жалобно и даже не напомнила, что «сбежали с места преступления» мы по моей инициативе. Она-то готова была принимать активное участие в следственных действиях, если бы ее к этому допустили. Уж по крайней мере, рассказать все, что видела. Но я малодушно решила, что видеть мы толком ничего не видели, свидетели из нас бесполезные, а связываться лишний раз с милицией ни к чему. Поэтому я решительно схватила за руки сына и Лариску и потащила их к остановке.