Сообразив это, начал действовать: начертил пентаграмму, расставил свечи... Некоторую трудность представляло совмещение письменного стола в моей комнате с лабораторным в Замке. На самом деле, трудность была такая, что я серьезно обдумал мысль перенестись в Замок-над-Миром, и продолжать там. Это сулило немало преимуществ: ингредиенты под рукой, технику безопасности соблюдать проще (немаловажный момент), да и, в случае чего, есть у кого попросить помощи. Зачеркнуло эту замечательную идею простое соображение: если пройти в Замок напрямую, то мы с Рей окажемся в разных временных потоках (что для задуманного дела критично), а если через сон... Разбудят еще в особо ответственный момент... Нет, Стражи справятся с последствиями - и не с таким справлялись... Но лучше до такого не доводить.
Достаю из стола парные заготовки и начинаю читать наговор, одновременно усложняя графическое построение. С последним словом вся конструкция поднимается над поверхностью стола и замыкается вокруг заготовок, формируя поверхность сложной формы, расписанную светящимся узором.
Начинаю новый наговор, вплетая в построение нить, вытянутую из узора моей души, и понимаю, что замахнулся на нечто, практически невозможное: крылья, обычно пребывающие за гранью реальности становятся подозрительно материальными. Плескаю на узор пылающей кровью. Становится немного легче: крылья развоплощаются до призрачного состояния, но не исчезают.
Произношу еще несколько слов. Тяжесть наваливается снова: огня не хватает. Кисти рук облекаются в черные перчатки с серебряной насечкой. Эх, если бы я мог опереться на поддержку Серебра... С некоторым усилием выкидываю эту мысль из головы. Этого я не сделаю... С трудом выдерживаю чеканный ритм наговора, в глазах темнеет, слова плывут...
Квартира Мисато. Рей.
Возвращаемся из похода по магазинам. Премия по ранению оказалась более чем достаточной: нам с Хораки удалось купить все, о чем мы говорили. Надо будет потом спросить у Синдзи: надеюсь, он подскажет, каким подарком уместно отблагодарить Хикари-сан за ее помощь. Заходим в квартиру, и я вспоминаю, как приходила в себя после обморока в самом начале болезни: из-за двери комнаты Синдзи раздается его голос, четко декламирующий какое-то стихотворение на незнакомом языке.
- Хораки, пожалуйста, подожди меня тут.
- Хорошо, а что...
- В комнате Синдзи-куна ты можешь увидеть то, о чем придется молчать всю оставшуюся жизнь.
- Ладно, я подожду тут.
Вхожу к Синдзи и аккуратно прикрываю дверь за собой, прежде чем посмотреть на происходящее: потом могу уже не успеть, или не сообразить. Так... Ну, точно: Синдзи опять висит посреди комнаты, за его спиной опять призрачные крылья. На руках мальчика перчатки, которые кажутся то шелковыми, то стальными. А между ними - сложный светящийся узор, чем-то напоминающий роспись потолка в кабинете его отца. А в глубине узора что-то взблескивает металлом.