Поймал себя на мысли: насколько велика вероятность, что мы встретим какой-то корабль? Значит, тоже поддаюсь слабости - ведь я отлично знаю, что вероятность почти равна нулю.
15 июня. Тревожные симптомы есть! Нервы сдают не только у Григса, но и других, например у бортинженера. Последние дни он сбивается с ног, пытаясь все-таки восстановить генератор, хотя и прекрасно понимает, что занимается безнадежным делом. Скорее всего он принялся за генератор, чтобы отвлечься от не очень веселых мыслей.
И сегодня я видел, как произошел первый взрыв: Григс сцепился с Флаэрти. Оказалось, что биолог потребовал, чтобы бортинженер хотя бы на три дня подключил его лабораторию к освещению. Конечно, бортинженер тут же взорвался и наговорил Григсу резкостей. Биолог ответил тем же; и, чтобы разрядить обстановку, я разрешил подключить лабораторию к освещению, но только на один день. Не поблагодарив, Григе ушел, а Флаэрти посмотрел на меня так, как будто я приказал ему разобрать наш корабль на части. Видно было, с каким трудом он сдерживает себя, чтобы не вступить в резкий спор. Потом, взяв себя в руки, сказал, что отправляется выполнять приказание.
Конфликт погашен, однако никак не могу понять: зачем Григсу нужен в лаборатории яркий свет?
17 июня. Порции еды снова уменьшили. Теперь, что бы ни говорил врач, неизменно сохраняющий бодрость и жизнерадостность, калорий нам недостает. Лица всех осунулись и побледнели. А прошло только десять дней с момента катастрофы.
Я все чаще думаю о Григсе. В своей лаборатории он занимается какой-то непонятной работой, причем, как видно, не щадит себя: похудел, осунулся больше всех, глаза ввалились. Да и в столовой появляется все реже. О раздражительности я не говорю, мне только что пришлось испытать ее на себе.
Хотел поговорить с Григсом по душам, думал поддержать, вселить бодрость. Дверь лаборатории была заперта, я постучал. Донесся раздраженный голос биолога, затем дверь отворилась, и в глаза мне ударил яркий свет. Я так привык к полумраку, что пришлось даже закрыть лицо рукой. Надо признаться: в этот момент я тоже вышел из себя.
- Я же категорически запретил использовать электричество в личных целях! - рявкнул я. - Да еще в таких количествах!
Конечно, в любой ситуации командир не имел права так себя вести, и неудивительно, что биолог, видимо дошедший до крайности, тоже вышел из себя.
- Катитесь к черту! Вашу электроэнергию никто не тратит! - резко ответил он. - И в лаборатории посторонним делать нечего. Вам, как командиру корабля, я обязан подчиняться только дисциплинарно, научная работа к вам никакого отношения не имеет!