Челищев что-то смутно стал припоминать, удивленно глядя на сидевшую перед ним незнакомую женщину.
– А сломали меня уже потом, на «луковом деле»… Про него ты, конечно, слышал… Много народу через него прошло, много навсегда успокоилось… Братья Седюки завязаны там тоже были, но ушли, не успели мы…
Про «луковое дело» Челищев слышал. «Следаки» постарше, подвыпив, иногда рассказывали какие-то невероятные истории, что в начале восьмидесятых ковырнула питерская прокуратура по-настоящему «торговую мафию»… Тогда был большой дефицит лука, а по всем отчетам прошли сведения, что урожай лука пропал. На самом деле он был собран, но несколько эшелонов с луком исчезло. А потом партии репчатого лука стали вдруг появляться на рынках… Дело тогда замяли, потому что ниточки шли уже к очень крутым и серьезным людям.
– Не знаю, чего мне тогда не хватало. Умная ведь была уже, битая и стреляная. Меня сначала к ордену представили, когда дело еще только начиналось… Мне бы понять намек, да, видно, гордыня обуяла… Потом – автокатастрофа, какой-то пьяный водитель грузовика буквально растоптал нашу дежурную «Волгу»… Водителя того потом нашли повесившимся… Пока в больнице лежала – два раза «случайно» капельница у меня обрывалась, выкарабкалась чудом… Муж ушел… Потом – мне уже выписываться – сын, Алеша мой, в колхозе утонул… На картошке они были студентами. Он на курс старше тебя учился…
Пораженный Челищев вспомнил эту историю, они только поступили, и весь юрфак гудел про эту смерть, и вспомнил он даже фотографию в траурной рамке с объявлением о дне похорон – она висела на доске расписаний.
– Из прокуратуры я, конечно, ушла… Помыкалась немного юрисконсультом «Ленвторсырья», дошла до ручки – Галка-помойка меня на работу устраивала! Потом – пенсия… Дома сидеть не смогла, устроилась сюда вот уборщицей… Меня тут многие помнят, только вид делают, что не узнают. Да мне и не надо. Мне вообще уже мало что нужно в жизни…
Сергей смотрел на бабу Дусю и не мог поверить в то, что у старенькой уборщицы, оказывается, была такая страшная судьба.
– Так что беги отсюда, Сереженька, пока тебя не пережевали и не выплюнули. А ведь начали уже…
Водка, огромное нервное напряжение последних дней и страшноватый рассказ бабы Дуси сломали ледяную корку внутри. Взяв старую женщину за руку, он неожиданно для себя самого затрясся в рыданиях, выплескивая в теплую сильную ладонь свою боль, обиду, отчаяние и злость…
– Ничего, ничего, Сергей Саныч, – говорила баба Дуся, гладя его по волосам. – Все будет хорошо. Ты парень сильный и до конца еще нашей системой не изломанный… Оправишься, отойдешь… С горячки только глупостей не натвори… Один ты ничего не сможешь. Думай и не забывай оглядываться, считай на ход вперед.