Колбасова к себе в кабинет подполковник вызвал только под вечер. Разговор предстоял долгий и вязкий, хотя Ващанов и был уверен в том, что опер и сам все прекрасно понимает. Взгляд иногда говорит больше, чем длинная речь…
– Ты проходи, Вова, проходи, присаживайся… Умаялся небось? «Наполеончиком» побалуемся?
– Не откажусь, – скромно кивнул Колбасов.
Геннадий Петрович сходил к заветному холодильнику, извлек оттуда пузатую черно-зеленую бутылку, быстро скрутил пробку, расплескал по двум стаканам золотистую жидкость.
– Ну, будем, что ли?..
Они чокнулись, выпили коньяк, как водку, подышали потом тяжело, покряхтели. Закурили.
– Интересная штука жизнь, – издалека начал Ващанов. – Сплошные несправедливости вокруг. Тот, кто ворует, на Майами загорает, а ведь воруют, Вова, воруют по-черному… А кто-то до получки не дотягивает…
– Известное дело, – откликнулся Колбасов. – Кому – нары, а кому – Канары…
– Вот-вот, – кивнул Геннадий Петрович. – Ты бутербродик будешь?
– Можно…
Подполковник снова сходил к холодильничку, достал половинку батона, банку красной икры и начатую пачку масла. Бутерброды Ващанов смастерил сам и икорку намазывал на булку щедро, не жалеючи…
– Держи, Володя, подкрепись…
– Спасибо.
Вторые порции коньячка ушли в организмы еще лучше, чем первые: под икорку он хорошо уходит, коньячок французский… Если б еще клопами не пах. Но нет в мире совершенства…
– Меня что больше всего сейчас тревожит, Володя… – продолжил разговор Геннадий Петрович. – Законов у нас нормальных нет. Для более успешной, понимаешь, борьбы с организованной преступностью… А разные чистюли вроде Никитки Кудасова нашего руки боятся себе испачкать… А ведь вор-то, Вова, вор должен в тюрьме сидеть. И заметь, любой ценой.
– Я тоже так считаю, – поддакнул чуть раскрасневшийся от коньяка Колбасов.
– Это хорошо, – кивнул Ващанов. – Масштабно мыслишь, Вова. По-государственному. Народ ждет от нас наведения порядка, и наша задача – этот порядок обеспечить. «Если враг не сдается – его уничтожают». Знаешь, кто сказал?
– Карл Маркс? – попытался угадать опер.
– Почти, – покрутил головой подполковник. – Сталин это сказал… Я тебе говорил, Вова, что ты в резерве на работу с большим объемом? Давай-ка за это еще по пятьдесят капель…
Они выпили по третьей. Ващанов облизал губы и задал новый вопрос:
– Как ты думаешь, чем труд руководителя отличается от исполнительской работы?
– Ответственностью, – подумав, сказал Колбасов.
– Не только, Вова, не только… Еще – умением видеть перспективу. А бывает так, что перспективу эту и подстегнуть надо…