– Не знаю, – уклончиво ответил Кудасов. – Мы его по дороге подобрали.
– А-а, – протянул подполковник. – Бежал, стало быть, на жареное… Как это они все узнавать успевают…
Из толпы снова выскочил Колбасов, держа в руке смятый листок бумаги с несколькими накарябанными на нем фамилиями:
– Вот… Действительно выронил.
– Все, Никита, езжай. – Ващанов передал список Кудасову и улыбнулся. – Да, Обнорскому передай – я с ним потом отдельно побеседую…
Кудасов кивнул, отвернулся и пошел к «шестерке», за рулем которой сидел угрюмый Марков…
Они подъехали к продолжавшему сидеть на земле Андрею, Никита Никитич распахнул дверь:
– Поехали. До города довезем.
Обнорский безучастно поднял голову, потом поднялся и сел в салон…
Ващанов с Колбасовым проводили «шестерку» глазами, затем Владимир Николаевич сплюнул и тихо сказал:
– Журналиста-то зря отпустили, Геннадий Петрович… Надо было до кучи его…
– Хуйню порешь, Вова, – раздраженным шепотом откликнулся подполковник. – Он с Никитой и Марковым приехал… Надо сначала выяснить, что он им наплел… Конкретики-то у нас нет никакой… Пока… Даже если и пизданул писатель чего-нибудь – так то слова одни… А прихвати мы его – Никитка задуматься может… Он и так, сука, чует что-то… Нам Обнорскому предъявить нечего… Из бани ты сам его упустил… А теперь… – Ващанов кивнул на огонь. – Если парень не совсем больной, он и сам молчать будет… В его же интересах… Соображать надо, Вова… Кончилось все… И слава Богу, что хоть так…
Геннадий Петрович вздохнул со всхлипом и мелко, будто таясь кого-то, перекрестился…
До города они ехали молча. Лишь на выезде из Соснова Марков попытался было расспросить Обнорского:
– Ты нам ничего рассказать не хочешь?
– Нет, – угрюмо мотнул головой Серегин, видевший, как Ващанов о чем-то долго беседовал с Кудасовым, и как подбегал к ним дважды Колбасов. Андрей не верил оэрбэшникам, думал, что они везут его на Литейный, чтобы потом сунуть в камеру. А ему было уже все равно. У него не осталось ни страха, ни боли, ни сил на какие-либо другие чувства. Обнорский считал, что Кудасов с Марковым специально по команде Ващанова притормозили его в Питере…
– Слушай, старичок! – завелся Степа. – Что ты целку-то из себя строишь? Ты же рвался сюда? Что тут за разборка была?
– Я ничего не знаю, – мертвым голосом ответил Серегин. – Про разборку в Соснове вы сами мне сказали… Вот и спрашивайте друг у друга…
– Да ты… – дернулся было Степа.
Но Обнорский перебил его, вскинув подбородок:
– Что я? Что?! Сюда ты должен был рваться! Ты!!! Твоя контора как называется? ОРБ? Я б вас по-другому назвал…