. Вы можете поручиться, что Глебу не послышался Голос?
Актеры переглянулись.
– Я – нет! – сказал режиссер. – Мы усидели в тот вечер пару банок. Тем более, извини, старик, – он взглянул на Глеба, – но ты сам говорил, что у тебя были проблемы с этим делом. – Он щелкнул себя пальцами по горлу. – Ты сейчас на распутье, ты растерян, не уверен в светлом будущем и не знаешь, что ждет тебя завтра. Тут не только голоса, а сам дьявол привидится… Одним словом, я за субъективный фактор! – Он поднял руку. – Между прочим, вопросики простенькие, мозг хомо сапиенса может наштамповать их в подсознании немерено, тем более актерский. А главное – кому это выгодно? Кому выгодно хлопать дверями и ходить по чердаку? На хрен?
– «На хрен» – из сферы объективного, – сказал Федор Алексеев. – Не знаю. Как вы понимаете, голосованием тут до истины не докопаться.
– А чем докопаться? – спросил Арик. – Мы все с лопатами.
– Лопаты не помогут. Нужно время. Посмотрим, что будет дальше.
– Ты бы свалил отсюда, Глебыч, от греха, – сказал Жабик. – Я приглашаю в свою берлогу.
– Спасибо, Петя. Я подумаю.
– Может, обыскать дом? – спросила Ляля Бо. – И найти его?
– Мысль дельная, – согласился Федор. – Таким образом, на данный момент у нас два возможных варианта решения. Первый: Глеб отсюда уходит, мы все забываем и ставим точку. И второй: мы обыскиваем дом и пытаемся докопаться до истины. Можно поставить на голосование. Кто за бегство в нирвану?
Руку подняли двое – режиссер и Жабик.
– За обыск?
Тоже двое – Ляля Бо и Арик.
– Я воздерживаюсь, – сказал Глеб. – Я просто не знаю, и не хочется признавать себя идиотом. Не знаю.
Теперь все выжидательно смотрели на Федора Алексеева. Тот, выдерживая интригу, загадочно молчал.
– Ну? – не выдержал Вербицкий.
– Я поговорю с Женей Гусевым, – сказал Федор. – Он парень с головой. Может, сообразит, что к чему. Если мы ввязываемся, то нужна система. Главное – ничего не упустить. А когда соберем информацию, рассортируем и посмотрим, что получилось.
– В смысле? – уточнил режиссер. – В статье ни о чем таком не было.
– Не обо всем напишешь. А вот разные слухи о… потустороннем, я уверен, имели место быть, и он не может о них не знать. Он фанат, и если слухи были, то он знает, не сомневайтесь. Можно еще поговорить с музыкантами. Ляля, возьметесь?
– Возьмусь!
– Валя из гастронома сказала, что люди всякое болтают, но она лично не верит, – вспомнил Глеб. Был он печален и молчалив.
– Валю беру на себя! – обрадовался Жабик. – Глебыч, чего нос повесил? Ты сегодня у меня?
– Спасибо, Петя, но… нет. Это просто смешно – бояться неизвестно кого. Кроме того, я уже привык, с Голосом как-то веселее…