Я промолчала.
– Слышишь? Твой Александр женится! Свадьба через три недели! А ведь я говорила! Я предупреждала! А ты как… не знаю кто! Допрыгалась? Работает у Регины Чумаровой, моделька. Тощая, длинная, одета – зашибись! На полголовы длиннее, оглобля! Катюха, ты меня слышишь? И сразу после свадьбы – на Канары!
Я молчала. Потом осторожно положила трубку на рычаг. Легла и накрылась одеялом до самой макушки. В моей голове не было ни одной мысли, она была звонка и пуста, а тело стало невесомым…
Телефон зазвенел снова. Я не шевельнулась. Он все звенел и звенел, противно, настырно, как… как мусорная машина, сумасшедшая цикада, школьный звонок из ночного кошмара…
А я надеялась, что он позвонит и скажет как ни в чем не бывало… Саша, Сашенька… Господи, как больно! Больно, больно, больно… В сердце, в глазах… И картинки: сверкающий океан, смеющийся Ситников, капельки океанской воды на загорелой коже, на шее – лиана из белых и розовых цветов, подарок от гостиницы в Канди; бунгало с пятиспальной… шестиспальной… семиспальной кроватью, послеполуденный пряный зной, черные деревянные жалюзи опущены, отчего комната с белеными стенами – полутемная и полосатая, по стенам снуют, надолго застывая, крошечные зеленые ящерки… гекконы.
– Иди ко мне!
Шепот, смех, сильные руки, твердые губы, горячее, нагретое солнцем тело… запах и голос… слабость в коленках… блики солнца под закрытыми веками… бесконечные раскаленные пески смятых простыней… взлеты и падения на мощных океанских волнах…
Телефон наконец заткнулся. Я лежу под одеялом не шевелясь. Мне жарко, меня трясет. Подумаешь! Не конец света. Не конец, не конец, не конец…
Я стараюсь не всхлипывать, слезы, горячие и соленые, стекают к вискам…
Боль в сердце, боль в глазах…
Глава 2
Странное знакомство
– Это плакат?! – взвилась Людмила Ивановна.
– По-моему, плакат. А что?
– «Гадить на клумбах строго воспрещается»! Это плакат, я тебя спрашиваю?
– Объяснитесь, Людмила Ивановна. Какие претензии? Я вас не понимаю. – Вениамин Павлович сложил руки на груди, вздернул голову. – По-моему, все предельно ясно. Вы же не станете утверждать, что…
– Я тебе сейчас объясню, какие! – перебила художника Людмила Ивановна. – Пиши заявление и выметайся к чертовой матери! Я думала, ты человек, а ты раздолбай! Глаза б мои тебя не видели!
– Я художник! – гордо заявил Вениамин Павлович. – Не понимаю, зачем кричать. Интеллигентные люди всегда могут договориться, прийти, так сказать, к консенсусу. Кроме того, вы ворвались без стука.
– Бессовестный ты тип, а не художник! – вскричала женщина, наступая. – Чтоб духу твоего…