И мы двинули обратно. Галка выступала первой, за ней – я, и Петя – замыкающим. Мы шли, утопая в вековой пыли – каждый шаг вздымал мягкое облачко.
Галка пролезла в низкую дверь, и тут вдруг мы услышали… звук! Едва слышный протяжный жалобный не то стон, не то всхлип…
Мы, затаив дыхание, замерли. Я почувствовала, как зашевелились волосы на макушке.
– Что это? – выдохнул мне в спину Петя. – Ты слышала?
– Слышала, – ответила я шепотом. – Сквозняк, наверное.
Галка всунула голову в дверь.
– Вы идете? Что?
И тут звук повторился. Легкий, невесомый… В нем были жалоба, тоска, безнадежность…
Галка издала полузадушенный крик. Я почувствовала, как взмокла спина. Петя подталкивал меня в спину кулаком.
– Вы идете? – раздался снизу голос Глеба.
Галка кубарем покатилась вниз, за ней летела я. Следом – Петя. Дверь грохнула, захлопываясь за нами. Казалось, весь дом тряхнуло, и мы оказались в непроглядной тьме. И тут же по стенам заплясал яркий луч электрического фонарика.
– Сюда! – командовал Глеб, дирижируя фонариком. – Что случилось? Вы что-то видели?
– Пошли отсюда! – У Пети прорезался голос. – Ну, Глебыч… Говорил же, какого черта переться к этим аномальным явлениям! Оно тебе надо? Голоса, стоны… Все равно не верю! Поверю, когда потрогаю лично своей родной рукой. Давай, доставай бутыльмент! А то пересохло на фиг!
– А твой висельник? – напомнил Глеб.
– Мой висельник – материальное тело, и я видел его собственными глазами. Он висел! Молча. И я бы его потрогал, если бы успел… Если бы он не испарился.
– Ага, видел! А потом разбирался с ментами.
– Именно что видел! А потом разбирался с ментами. Менты – тоже люди, – прибавил он ни к селу ни к городу.
Следующие полчаса мы сидели в комнатке Глеба, пили красное вино и обменивались впечатлениями.
– Что вы слышали? – в который уже раз спрашивал Глеб. – Голос?
– Звук! Мы слышали стон умирающего человека! А-а-а-а! – жутко изобразил Жабик. – Аж мороз по коже и общее опупение. Я бежал за девчонками, последним, бегу и думаю, ну, сейчас оно меня за жабры хвать! И дверь захлопнет!
– Просто стон или слова? Что оно сказало? – настаивал Глеб.
– Ничего! – вскрикнула Галка, прижимая ладошки к щекам. – Оно ничего не сказало! Только застонало… аж волосы дыбом! А слов не было. Вроде не было. Катюха, слова были или нет? Я не разобрала. Оно как застонет! Меня ноги сами так и понесли, и сердце как ненормальное! А когда дверь захлопнулась – ну, все, думаю, с концами! Большой привет от аномальных явлений. Чуть мозгами не тронулась. Катюха, что оно сказало?
Я пожала плечами:
– Ничего не сказало, просто застонало. Это был не человек.