Жабик демонически захохотал.
– Конечно, не человек! Кроме нас, людей там не было. Это был нечеловек!
– Перестань, и так тошно! – восторженно закричала Галка.
Тошно ей не было – наоборот, она была счастлива. Как же, как же! Аномальные явления не в зомбоящике, а наяву! Щеки горят, в глазах туман – от приятных разговоров, приятной компании и красного.
Так, в приятных разговорах и домыслах, приводя все новые красочные детали чердачного похода, мы допили бутылку, и Глеб достал другую. Я уже не протестовала и не рвалась домой. Голова кружилась – странное происшествие на чердаке плюс вино лишили меня воли. Я сидела на кровати Глеба, подложив под спину подушку, мне было уютно; он сидел рядом и время от времени касался плечом моего плеча. Вино подействовало на меня умиротворяюще, я опьянела, и стоны на чердаке этого… Кого? Какие стоны? О чем вы? Что, собственно, произошло? Старый дом, каминные трубы в трещинах, всюду сквозняки… И в результате мерещатся всякие звуки, голоса и захлопнувшиеся двери. Просто смешно! Мы же взрослые люди. Неужели кто-то верит в эту чушь? А если даже и привидения – ну и что? Пущай! Все, что я могу вообразить себе, имеет право на существование.
– Это душа! – сказала вдруг Галка. – Душа человека, который когда-то здесь жил…
– А почему на чердаке? Выбрала самое уютное место и навеки поселилась! – Я все еще сопротивлялась, исключительно из духа противоречия.
– Я на тебя удивляюсь, Катюха, – заметила Галка, приподнимая бровь. – Это же очевидно, что душа!
– Не факт, что на чердаке. Звук шел непонятно откуда, – сказал Петя. – Отовсюду.
– Вот именно! – подтвердила Галка. – Она живет здесь, а мы нахально ввалились. Потревожили, вот она и стонала. Жаловалась.
– Кто живет? – не поняла я – в голове у меня туманилось. Плечо Глеба было теплым и сильным. Я скосила глаза – он сидел ссутулившись, уставившись взглядом в пол…
– Душа! Мы говорим о ду-ше! – с нажимом сказала Галка. – Катюха, ты в порядке?
– Глеб, вы тоже верите? – спросила я.
Он ответил не сразу:
– Верь, не верь, но ведь что-то происходит. И голос, и двери, которые захлопываются ни с того ни с сего. Верь, не верь… – повторил он и пожал плечами.
…За окном меж тем стемнело. Глеб поднялся и зажег две свечи; и лица наши в свете неверного дерганого красноватого пламени тотчас стали чужими. Что-то было такое в этой сцене, что навеяло мысль о тайном сборище заговорщиков, о тайной вечере, колдовстве, масонстве… Старинный дом с привидениями, эхо давно отзвучавших голосов, чьи-то осторожные шаги, стоны… Тут только фильмы ужасов снимать. Я поежилась…