– Однако… – буркнул Джон Дайтон и, подойдя к повозке, попытался взвалить на спину одну из бочек.
В другое время силачу Дайтону это вполне бы удалось, однако сейчас его мучила полученная в недавней схватке рана в плече. И, рванув было бочку, он невольно застонал, ставя ее на место.
– Я помогу вам, мистер, – раздался рядом спокойный голос.
Дайтон обернулся и замер. Прямо перед ним был тот, кого он искал.
– Я помогу вам, – повторил рыцарь, и Дайтон даже кивнул, словно еще не веря своим глазам.
Они и впрямь вместе подняли бочку, сделали несколько шагов, как вдруг взгляд наемника упал на выглядывающий из-за пояса Майсгрейва футляр. Письмо короля! Он потянулся невольно за ним. Один рывок… Но Майсгрейв уловил движение. Миг – и его рука уже легла поперек пальцев незадачливого вора.
Неизвестно, что произошло бы в следующую секунду, но тут рядом появился бегавший за подмогой возница с помощниками, они приняли у них бочку. Майсгрейв и Дайтон поглядели друг на друга, и рука Дайтона непроизвольно скользнула по бедру, словно ища рукоять меча. Проклятье! Оружие он оставил в доме епископа, где остановился на постой. Но Майсгрейв уже заметил его движение и стал отступать. Он тоже был безоружен.
И тут Дайтону неслыханно повезло. Вновь вернулся возница с подмогой, но на этот раз трое крепких парней, которых он привел, оказались людьми Дайтона. Они были при мечах, и сэр Джон, не раздумывая, указал им на Филипа.
У рыцаря было всего несколько мгновений, когда трое вооруженных воинов решительно двинулись к нему. Все, что он смог успеть, это, оттолкнув незадачливого возницу, поднять другой бочонок и метнуть его в наступавших.
Один из них был сбит сразу. Он успел лишь слабо застонать: бочка привалила его, качнулась и застыла, удерживая на земле. Этого оказалось достаточно, чтобы Филип смог подскочить и выхватить из разжавшихся пальцев поверженного меч.
В переулке смешались тени и отблески пожара. Филип, напружив мышцы, внимательно следил за движениями нападающих. Их было двое – и еще один, тот, что приказывал. Его тоже нельзя было упускать из виду. Но сперва… Филип ловко отбил первый выпад, потом второй, начал отступать к стене. Он понял, что наседавшие были опытными бойцами. К тому же в кольчугах, а он в одной рубахе, и вскоре его левая рука окрасилась кровью. Противники вновь и вновь наступали на него, и он отступал, уклонялся, маневрировал, мгновенно разворачиваясь, искусно закрываясь мечом. Сквозь гул набата и шум пожарища звенели удары мечей, сталь сшибалась со сталью, высекая белые искры.