Последней исповедовалась Анна, задержавшись дольше остальных. Когда же, получив наконец отпущение грехов, она накинула на плечи свой длинный войлочный плащ и вприпрыжку сбежала по лестнице, отец-настоятель, приоткрыв узкую створку окошка, долго вглядывался в отъезжающих. И хотя священнослужитель выглядел невозмутимым, он был глубоко взволнован исповедью девушки.
Подумать только, этот лихой паренек в высоких сапогах с отворотами и арбалетом за плечами – женщина! Добрый настоятель даже перекрестился, когда она, схватившись за луку седла, рывком вскочила на коня и с гиканьем погнала его по склону холма, догоняя остальных.
Когда отряд спустился к переправе, Филип узнал от мостового стража, что не успели они отъехать, как по их следам примчался отряд во главе с закованным в броню рыцарем, который сидел на коне, покрытом шахматно-клетчатой попоной. Этот рыцарь подробно расспросил стражника об отряде Майсгрейва, и тот, как и было велено, направил преследователей по кембриджской дороге.
Майсгрейв вознаградил усердие стража и, проехав мост, во главе своего маленького войска направился по дороге на Лестершир.
Вокруг простиралась пустынная равнинная местность. Зарослей было мало, только редкие живые изгороди окружали бесконечные поля, засеянные ячменем, горохом и фасолью. Вдоль дороги на целые мили растянулись пастбища, по которым бродили тощие коровы и отары овец. Эта земля казалась плодородной, поэтому Анну удивили нищенские крестьянские домики: крошечные лачуги, сложенные из смеси глины, соломы и навоза.
К ночи они миновали Лестер, главный город графства, и продолжали ехать дальше, сделав только две короткие остановки, чтобы задать корма лошадям.
Под утро дождь утих. Путники достигли леса и теперь двигались по размытой лесной тропе. Было тихо, только с деревьев со звоном падали капли да чавкала грязь под копытами лошадей. Темень стояла такая, что Майсгрейв велел зажечь факелы. Он оглядывал местность, надеясь увидеть какие-нибудь признаки жилья, где бы они могли сделать привал, хотя вряд ли в этой глуши можно было рассчитывать встретить человеческое жилье.
Но вскоре они выехали на лесную поляну, на которой стояла полуразрушенная часовня. Крыша ее кое-где провалилась и поддерживалась замшелыми остатками стен. Над порталом возвышалась крохотная колоколенка с надтреснутым колоколом. Ветер раскачивал его, и, когда порыв оказывался достаточно сильным, колокол звонил.
– Ну что ж, какая ни есть, но крыша, – сказал Майсгрейв и, взяв из рук Патрика факел, шагнул под своды часовни.
Тотчас с отвратительным писком над ним заметалась целая стая летучих мышей, едва не погасив пламя. Отмахнувшись от них, Майсгрейв поднял огонь повыше и огляделся. В часовне было довольно сухо, лишь кое-где на выщербленном каменном полу поблескивали лужицы.