За окном опять послышался шум – сначала пение, а через минуту чьи-то отчаянные вопли, молящие о помощи. Анна невольно поежилась. Эти крики пугали ее, но и разговор Майсгрейва с Псом посеял тревогу. На карту было поставлено все. Если этот капитан откажет им или Майсгрейв передумает, не решившись рисковать добрым именем королевы, тогда… О Господи, что же тогда?
Майсгрейв молчал.
И тут вмешался Фрэнк:
– Разве непременно должны узнать, что именно вы помогли нам бежать из Англии?
– Нет. Когда у моих государей нет охоты, мне разрешено пользоваться кораблем, заниматься торговлей при условии, что я буду вносить в казну определенный процент прибыли. У меня есть лицензия на вывоз шерсти во Фландрию, сейчас трюмы «Летучего» полны, и все знают, что со дня на день я могу покинуть Лондон. Но все же при выходе из порта «Летучий», как прочие корабли, обшарят от трюма до верхушки мачт. И если обнаружится кто-то кроме команды, нас задержат и тогда я окажусь бессилен.
– Что вы предлагаете? – спросил Майсгрейв, и Анна уловила в его голосе нотку раздражения.
– Я выполню желание королевы и переправлю вас через Ла-Манш. Но вам придется за это заплатить.
– И сколько же?
Капитан Джефрис поднял собачью морду к потолку, прищурился, словно прикидывая в уме, и заявил:
– Сорок фунтов чистым английским золотом.
Фрэнк даже подпрыгнул.
– Дьявол и преисподняя! Да слыханное ли дело – ломить такую цену!
Пес даже не глянул на ратника, а повернулся к неподвижно сидевшему Майсгрейву:
– Если мне удастся переправить вас втайне, я возьму лишь половину, а если все откроется, то я потеряю в Англии все. Никогда больше не швартоваться мне к этим берегам, пока у власти Йорки, разве что королева Элизабет когда-нибудь замолвит перед королем словечко за своего верного шкипера. А до тех пор я останусь скитальцем. Конечно, у меня будет «Летучий», однако и эти сорок фунтов послужат неплохим подспорьем. – Он неожиданно улыбнулся: – Теперь ваше слово, сэр Майсгрейв.
Филип встал и протянул ему свой кошелек.
– Здесь только треть. Больше у меня ничего нет.
– Ну что ж… Видно, нам не столковаться.
Рыцарь вдруг наклонился, вырвал из рук Пса перстень королевы и поднес его к самому носу капитана:
– Ты, Пес, не можешь глаз отвести от этого алмаза. Так вот, даю слово чести, что, как только устье Темзы останется позади, он станет твоим.
Даже в полумраке было заметно, какой алчностью осветилось уродливое лицо капитана. В первый миг он не мог вымолвить ни слова. Затем протянул руку к перстню, но Майсгрейв невозмутимо надел его на свой палец.