Анна хмурилась. В Лондоне ее имя было у всех на языке! На душе вновь стало тревожно. Она взглянула на Майсгрейва. Тот, как всегда, выглядел спокойным. Он неспешно вычистил оружие, упаковал и пристроил за поясом письмо короля, перекусил и, расстелив плащ, прилег на тюфяке, небрежно опершись о стену.
– Как нам быть дальше? – спросила Анна.
Не поднимая глаз, рыцарь пожал плечами:
– Дождемся утра. Все равно без Перкена и Джека-лодочника нам не удастся выбраться отсюда.
За окном зашумел дождь. Из тьмы долетел душераздирающий вопль. Анна перекрестилась. Ее окружали ночь, мрак и неизвестность, и единственной надеждой и опорой был этот сильный, сдержанный человек.
– Сэр Филип, мне страшно, – негромко сказала девушка. – И я устала, я бесконечно устала от всех этих опасностей…
Филип повернулся, в полумраке его лицо казалось отлитым из бронзы.
– Все будет хорошо, миледи. До сих пор судьба хранила нас. Не может быть, чтобы все было понапрасну.
Девушка молчала, свернувшись клубком. В темноте нудно звенели комары. В этой конуре было зябко и неуютно. Хотелось сесть поближе к Филипу, прильнуть к его плечу, ощутить его силу и тепло, как тогда, когда они лежали рядом у костра. Но теперь это было невозможно. Она не была больше Аланом Деббичем, и рыцарь никогда не скажет ей, как в тот вечер: «Иди сюда».
– Когда мы окажемся во Франции, прибудем к моему отцу и я вновь смогу открыто назваться своим именем, вы узнаете, как умеет быть благодарна дочь Делателя Королей.
Она увидела, что Филип улыбнулся.
– Дай Бог, чтобы вы вновь заняли подобающее вам по праву рождения положение. Для меня же будет величайшей наградой лицезреть свою отважную спутницу во всем блеске славы.
Перед его мысленным взором невольно предстала леди в белом шелке, которая приветствовала их в высоком зале Уорвик-Кастла. Как поразительно отличалась она от этой измученной, напуганной девочки, забившейся в угол, вздрагивающей от любого шороха! И хотя та нарядная леди и восхитила Филипа, он не мог не признаться себе, что эта Анна понятнее и ближе ему. При слабом свете масляной лампы он видел темные круги вокруг ее глаз и следы слез на щеках. И тогда он сделал то, на что никогда не решился бы при других обстоятельствах. Протянув руку, он погладил ее по голове, ласково откидывая со лба девушки мягкие густые пряди.
– Все будет хорошо, миледи. Вот увидите, все будет хорошо.
Анна замерла, прикрыв глаза. От руки рыцаря исходило тепло. Девушка невольно повернула голову так, что рука Филипа коснулась ее виска и щеки, скользнула легким прикосновением по губам. Анна почувствовала, как его пальцы замерли, все еще нежно касаясь ее. Легкое, едва ощутимое прикосновение сильной и такой ласковой руки…