Рыцарь огляделся. Руль, к которому Филип привязал капитана, был вырван с корнем и унесен. Были смыты почти все палубные надстройки, а мачта, которая завалила трюмный люк, рухнула за борт. Майсгрейв стал пробираться к люку и на ходу с изумлением заметил, что корабль качает уже не так сильно. И хотя его продолжало бросать с волны на волну, все это не шло ни в какое сравнение с тем, что было часом раньше.
Отодвинув засов, Филип спустился под палубу. В полумраке он не сразу обнаружил Анну. Она стояла на коленях, держась за обвитый вокруг основания мачты канат, и, видимо, пыталась молиться. Ее глаза светились во мраке.
– Мы погибнем?..
Филип вдруг улыбнулся. Он был несказанно рад, что остался жив и снова видит Анну. Ему хотелось обнять ее, как-то утешить. «Представляю, каково у нее на душе», – подумал он, вслух же сказал:
– Все в руках Божьих. Но, думаю, Господь смилостивился над нами и буря пошла на убыль.
Он прошел за переборку, откуда слышалось жалобное ржание Кумира. Анна взглянула ему вслед и стала взбираться на тюки с шерстью, пока наконец не достигла люка и не выползла на палубу. Море продолжало шуметь, но ливень прекратился. Девушку повергла в ужас картина разрушения. Когда же она поняла, что из всей команды остались двое матросов и Филип, то безудержно разрыдалась.
Анна вспомнила о том, что ей пришлось пережить, когда ее в подпалубной темноте швыряло из стороны в сторону и она ушибалась о какие-то перегородки и балки, когда она слушала, как ураган, словно подземное чудовище, воет и сносит все на своем пути. Ей начинало казаться, что наверху никого не осталось и она единственная, кто выжил. Тогда она принималась кричать и стучать в люк, пока очередной крен не швырял ее обратно на тюки с шерстью.
Теперь все позади. Филип сказал, что буря близится к концу, и они живы. Они оба уцелели… Какое счастье!..
Однако радоваться было рано. Лишенный мачт, парусов и руля, корабль превратился в игрушку ветра и волн. И, едва успев с облегчением вздохнуть после бури, люди на «Летучем» приходили в отчаяние от своей беспомощности перед бескрайним морем и однообразным, вечно пустынным горизонтом.
На четвертый день дрейфа без руля и парусов у них иссякли запасы воды. Дожевывая остатки солонины, они сидели на палубе, до боли в глазах вглядываясь в горизонт, надеясь заметить парус или полоску земли. Но вокруг была только водная равнина, корабль качало, и его разболтанный корпус жалобно скрипел.
К Филипу подошел один из матросов, вечно брюзжащий парень с подбитым глазом.
– Ветер гонит нас неведомо куда, и, как на грех, нету звезд, чтобы определиться, – плаксиво протянул он. – Так и до края света доплыть можно, чтобы свалиться прямо к чертям.