Филип, усмехнувшись, взглянул на него через плечо.
– Не торопись в ад, Том. Или ты уже забыл, чем это кончается?
Он указал на заплывший глаз парня. Тот со злостью плюнул при этом напоминании. Не далее как вчера он вдруг поднял страшный шум: указывая рукой на море, стал вопить, что к ним плывет морское чудовище. Анна, поддавшись панике, так вцепилась в руку Майсгрейва, что у него остались следы на коже. Другой матрос, более пожилой и рассудительный, подошел к борту, какое-то время вглядывался в волны, а затем с размаху влепил Тому такую затрещину, что тот кубарем покатился по палубе.
– Прекрати голосить, щенок! Это лишь обломки какого-то судна.
В самом деле, море несло остов перевернутого корабля. «Летучий» проплыл совсем рядом, всех охватила безмерная грусть, и лишь суетливый Том был удовлетворен. Ведь если в этих водах погибли еще какие-то бедолаги, значит, их вынесло не к краю земли и надежда еще остается.
…Вечерело. Убаюканная шумом волн и легкой качкой, Анна заснула на палубе, и пожилой матрос накрыл ее своей курткой. Филип лег неподалеку и долго смотрел в темное, без единой звезды небо, пока и сам не задремал.
Проснулся он от криков. Опять Том бился и вопил в руках старшего матроса:
– Край света! Я же говорил… Море горит! Господи Иисусе, святые угодники, примите в руки свои грешную душу!
Казалось, он лишился рассудка и готов броситься в океан. Филип вскочил и кинулся помогать пожилому моряку, однако тут же сам застыл, глядя на воду. Море светилось, словно охваченное холодным пожаром. Это было голубовато-зеленое, мертвенное свечение, шедшее откуда-то из глубин. Гребни волн искрились так, что глазам было больно глядеть. Даже рыбы в глубине испускали таинственный свет и были видны через толстый слой воды.
– Господь всемогущий, что же это?
Пожилой матрос какое-то время глядел на воду, потом мрачно усмехнулся:
– Я видел такое однажды. Моряки говорят, что море требует жертв… Оно расстилает свой саван.
И, взглянув прямо в глаза рыцарю, добавил:
– Молитесь, сэр. Снова будет буря.
Том лишь жалобно всхлипывал на его плече. Филип невольно сотворил крестное знамение.
– Раны Господни, но ведь «Летучий» больше не выдержит!
– Потому я и сказал – молитесь.
Филип оглянулся. Анна Невиль стояла в двух шагах от них, руки ее безжизненно висели вдоль тела. В фосфорическом свете моря ее фигура казалась объятой пламенем. Когда же рыцарь приблизился к ней, она обреченно спросила:
– Мы погибнем?
Она подняла к нему осунувшееся лицо, глаза ее при необычном свете были особенно огромными. Филип попытался улыбнуться.