— Оставьте нас, пожалуйста, — потребовала она, и мужчины удалились.
Сначала Кэтрин вытерла кровь, которая уже стекала с кровати. Затем стала осушать постель под Констанцией, складывая чистые сухие простыни между ее бедер. Она меняла их снова и снова, не в состоянии остановить кровавую реку, текущую из женщины.
— О Боже! — шептала она побелевшими губами. Ее руки тряслись, в глазах полыхало пламя ужаса. — Джордж! — прошептала Кэтрин. Она снова видела его изможденным, доведенным до отчаяния, изуродованного черными пятнами. Почему умер он, а не она? Почему Констанция, а не Марлоу? За что они наказаны? В ее ли силах задержать их уход? Нет.
Кэтрин в изнеможении бросила на пол мокрое тряпье. Ее усилия были бесполезны.
Жалобные стоны Констанции внезапно стихли. Ее глаза широко раскрылись, из груди вырвался сначала один душераздирающий крик, затем другой, скорее похожий на бульканье. Она схватила девушку за руку.
— Все. — В голосе женщины слышалось безнадежность и отчаяние. — Мой ребенок вышел. Спаси его, если сможешь. Спаси его, Кэтрин.
— Ему всего пять месяцев! Этого так мало… ничего нельзя сделать. Ничего.
— Попытайся…
Взгляд девушки со страхом опустился к низу живота распростертой женщины. Там, между ее ног, лежал наполовину сформировавшийся ребенок. Уронив на грудь голову, Кэтрин всхлипнула. Беззвучные слезы текли по щекам, когда Констанция потянула ее за платье.
— Кто там? Ты должна сказать мне.
Девушка глубоко вздохнула и вытерла лицо. Слова застревали в ее горле.
— Мальчик, — едва выговорила она.
— Сын, — прошептала женщина, ее руки сложились в молитве. — Сын. Марлоу мог бы гордиться. Он не стал бы меня бить, если бы знал, что родится мальчик.
Девушка была в ужасе.
— Марлоу — убийца, — резко сказала она, — он убил твоего сына. Неужели ты простишь его?
Слова Кэтрин отрезвили Констанцию.
— Конечно, ты права. — В ее глазах внезапно вспыхнул леденящий страх. — Неужели я тоже умираю? Я не хочу умирать, Кэтрин. Я не хочу… Помоги мне…
Кэтрин вскрикнула. Упав на кровать, она обхватила Констанцию обеими руками и прижалась щекой к ее лицу. Их слезы перемешались, волосы перепутались, тела содрогались от рыданий. Как бы крепко они ни обнимали друг друга, они уже не могли спастись от отчаяния, которое сейчас объединяло их. Это мгновение понимания в их недолгой дружбе было настолько острым, что Кэтрин едва не потеряла сознание.
— Не уходи, Констанция! Пожалуйста, не уходи.
Так они плакали, пока боль не утихла. Если бы страдания или мужество могли отвести смерть, то они прошли бы этот долгий жестокий путь вместе. Но Кэтрин знала, что время истекает. Она осторожно уложила Констанцию в постель. Их взгляды встретились. В глазах больной зажегся огонь, последняя вспышка тлеющего уголька.