– Перебор, – констатировал Василий Павлович, но парень покачал головой:
– Ничего, скоро все образуется, телетайпируют – я процедуру знаю.
– Тебе видней, – ответил Токарев-старший. По его лицу было видно, что ему в голову пришла какая-то интересная мысль. Начальник розыска нахмурился, встал, сделал несколько шагов и резко обернулся:
– А твоя фамилия, голубь ты мой, – не Матросов ли?
Задержанный чуть дернулся, промолчал, продолжая ухмыляться, но взглядом он себя выдал. Василий Павлович стал очень серьезным. Артур открыл было рот, чтобы сказать о звонке, но в этот момент в Ленкомнату с перекошенным лицом ворвался Родин:
– Харламов… Он дозвонился в дежурку… В квартире Ужинского…
– Что, блядь?! – Артур даже не понял, кто это выкрикнул, может быть, и он сам…
– Ужинский зарезанный!!! Труп!!!
Тульский окаменел. Не говоря ни слова, все, кто был в Ленинской комнате, за исключением Артура, Артема и, естественно, задержанного, ринулись на выход.
– Оформляйте! – крикнул ребятам Василий Павлович уже из коридора и матюгнулся, подвернув ногу на первой ступеньке лестницы.
Тульский безумными глазами посмотрел на задержанного, тот хмыкнул:
– Вы только не думайте, что песня эта грустная обо мне!
К нему сзади подошел Артем:
– Кличка?
– Клички у собак, у нас погонялы.
– И?
– Ваней зовут, и батю Ваней звали. Кореша как Ваню-Ваню знали. «Жизнь ломала наши души не жале-ея!!!» – последние слова парень пропел, потом посерьезнел и предложил: – Ребятки, я пишу от чистого сердца, что ствол мой и откуда я, а вы говорите, что не предъявляли ксивы. Вы ведь действительно не предъявляли.
– Добро, пиши, – Артур расстегнул наручники на Ване-Ване и рывком развернул к нему стол. Листы бумаги на столе уже были, а ручку задержанному вручил Артем.
– Диктуй, начальник! – зыркнул парень, устраиваясь на стуле поудобнее. Затем он воткнул ручку Тульскому в щеку, перепрыгнул через стол и, оттолкнувшись от тумбочки, нырнул в окно. Пробив два стекла, он вылетел на улицу.
Ребята подскочили к окнам почти одновременно – Артем выглянул в пробоину, а Тульский, что-то рыча, начал ломать раму рядом – окна, естественно, не открывали годами, а оббегать по лестнице не было времени. Артур видел, как беглец буквально воткнулся лицом в подстриженные кусты, и машинально подумал: «Все – нет глаз!»
Между тем Ваня-Ваня довольно резво поднялся, налетел на проходившего мимо и не успевшего ничего понять сержанта, сбил его с ног, пару раз ударил по глазам и ловко вытянул у него из кобуры пистолет Макарова. Передернув затвор и вскинув ствол, он почти всю обойму высадил по окнам Ленинской комнаты, из которых пытались выпрыгнуть Артур и Артем. Друзей смело выстрелами. Артем на карачках побежал к дверям, чтобы скатиться по лестнице, а Тульский, примерно про себя сосчитав выстрелы, вскочил, ногой выбил уже шаткую раму и выпрыгнул с криком: