– Эх, не дадут мне крест Георгиевский!
Он попал ногами в те же колючие кусты, разодрав себе икры до крови. Парень убегал проходняками. Из парадного входа выбросило Артема, который на ускорении рванул за беглецом – за ним бежал сержант с автоматом, за ним – вся остальная вооруженная орава. Артур, зная, как устроены проходные дворы, стал забирать вбок, чтобы выскочить парню наперерез.
И тут во дворах загрохотали автоматные очереди. Тульский решил, что сходит с ума. Ему почему-то пришло в голову, что это Невидимка отбивает своего напарника, – но все, слава богу, оказалось проще. Старший сержант ОВО Горный, нарушая приказы, обедал у своей бабы – его на час забросил к ней экипаж. АКСУ старший сержант не сдал, конечно же, – собственно, в этом и состояло главное нарушение. Саша Горный смотрел в окно – он с удовольствием наблюдал, как в квартире флигеля напротив переодевалась девушка. Потом Саша услышал канонаду у РУВД, потом увидел, как во двор вбежал некто истерзанный с пээмом в руке. Горный взял автомат и дал из окна несколько очередей по асфальту.
– Ложись!!! – заорал он.
Паренек лег.
– Отдохни! – посоветовал ему старший сержант. – Дышать можно… У меня еще двадцать патронов! Захочешь – хрен промажешь!
Через секунду во двор влетел Артем и прыгнул Ване-Ване на спину. За Артемом вынырнул Тульский – тоже весь истерзанный, за ним – вся дежурная часть.
– Доем борщ – приду рапорта писать! – крикнул им всем из окна Саша Горный. – Один на задержание, второй на поощрения, третий – на выдачу вазелина!
– Саня! Нет вопросов! – махнул ему рукой дежурный.
Через несколько минут Ваню-Ваню вновь торжественно внесли в дежурную часть. Били его не долго – минут пять.
– Что ж вы меня как пса драного? – не выдержал он в конце концов.
– А ты кто – почтенный защитник Брестской крепости? – тяжело дыша, спросил у него Тульский.
Дежурный посмотрел на парня и поинтересовался:
– Много на тебе таких подвигов?
– Старался, – вспухшими губами ответил парень.
Дежурный покачал головой:
– Вот и кончилась твоя жизнь… Эх, паря…
Ваня-Ваня попытался улыбнуться, но получилось у него лишь по-волчьи оскалиться:
– Шел крупный снег…
– Что?
– По актировке я покидаю лагеря…
– Что-то?
– У меня косая есть – отпустишь?
– Почему-то не смешно… Эх, паря, паря… – вздохнул дежурный и запер дверь камеры.
Артур удивленно посмотрел на него:
– Тебе что, его жалко?
Сорокалетний капитан невесело улыбнулся:
– Сынок, мне жалко другое… Он с таким характером мог летчиком стать – истребителем, асом. Его бы бабы любили. Он бы в майский день орлом глядел – цветы раздаривал! А тут – одно горе горькое…