Эллиот переменился в лице.
– Я пошел, – ответил он, рванул двойные двери и бросился к казармам.
Мне довольно долго пришлось прождать у казарм, то шагая, то посматривая на второй этаж и пытаясь что-нибудь разглядеть. Наконец, открылась дверь, и вышел Эллиот.
– Здорово его отделали, – сообщил он. – Рваную рану на лице, похоже, придется зашивать.
– Почему он не спустится?
– Не может.
– Не понимаю. За что полковник Донехью его побил?
– Он не станет об этом говорить, – ответил Эллиот, поглядывая в сторону, куда скрылся полковник, – но, вероятно, случилось что-то плохое. Что-то гадкое.
Я провела рукой по лбу.
– Можешь остаться с ним? Убедиться, что все в порядке, попытаться отвести его в лазарет?
Эллиот кивнул.
– Я постараюсь, – пообещал он, направляясь к двери.
– Спасибо. Эллиот, и еще…
– Да?
– Передай ему, что я скучаю.
Эллиот улыбнулся:
– Он обрадуется.
* * *
Когда я вернулась в комнату, обед Китти уже остыл, но это уже не имело никакого значения. Она отказывалась есть.
– Милая, могу я чем-то помочь? – спросила я, поглаживая ее мягкие кудри.
– Нет, – кротко ответила она. – Мне просто нужно побыть одной.
– Хорошо, я понимаю.
Солнце село, но луна ярко освещала пространство. Я посмотрела на свой рюкзак. Бунгало. Мне нужно туда – так подсказывало сердце.
– Китти, – мягко сказала я, пряча в рюкзак книгу, – я ненадолго отлучусь.
Она промолчала, но я на нее не обижалась.
– Скоро вернусь, – пообещала я, закрывая за собой дверь.
Ветер дул сильнее, чем обычно, и волосы мои растрепались, пока я ковыляла по песку к бунгало. Я отперла дверь и повалилась на кровать. Новое лоскутное одеяло, которое я нашла на верхней полке нашего шкафа и принесла сюда на прошлой неделе, успокаивало и согревало уставшее тело. Я не стала проверять почтовый ящик. Уэстри вернулся совсем недавно, а теперь избитый сидел в казармах. Меня передернуло при мысли о жестокости полковника Донехью. Почему он так его избил? В любом случае, я уверена – Уэстри такого не заслужил.
Я положила под голову подушку и достала из кармана письмо от матери:
«Дорогая Анна,
Пишу тебе с тяжелым сердцем, ведь именно мне придется сообщать тебе печальные новости. Я долго сомневалась, написать ли тебе или дождаться твоего возвращения. Но думаю, ты должна знать.
Я ухожу от твоего отца. Обстоятельства слишком серьезные, чтобы писать о них в письме, скажу только, что, несмотря на наше расставание, я буду любить тебя так же сильно, как и всегда. Когда ты вернешься домой, я все объясню.
Надеюсь, твой брак с Герардом будет счастливее, чем мой с твоим отцом.
Очень тебя люблю и надеюсь, тебя не слишком расстроит мое письмо.