– Идите же, сестра Келлоуэй, – быстро сказала она. – Ваша смена окончена.
Я кивнула и направилась к двери, пытаясь скрыть разочарование. Ну и что?
* * *
Китти обещала пойти со мной на службу, но, когда я вернулась в комнату, ее нигде не было. Прождав пятнадцать минут и не найдя никакой записки, я направилась к шкафу, чтобы переодеться. Желтое платье Китти отсутствовало – то самое платье, что сидело на ней, пожалуй, слишком вызывающе. Куда она отправилась в таком наряде? Я выбрала простенькое голубое и достала письмо Максин:
«Дорогая Антуанетта,
Как ты? Боже, как я скучаю. Без тебя дома все иначе. Здесь стало одиноко, как-то безжизненно.
С тех пор как ты уехала, многое изменилось, даже не знаю, с чего начать. Мы были всегда честны друг с другом – а потому начну с правды. Наберись терпения, тебе будет нелегко принять мои слова.
Дорогая, знай: я очень давно люблю твоего отца. Я боролась с этой любовью всеми силами разума и души. Но любовь побороть невозможно. Теперь я это точно знаю.
Я никогда не хотела, чтобы эта любовь разрушила твою семью. Долгие годы я успешно скрывала свои чувства, запрятав их так глубоко, что сумела обмануть даже себя. Но когда я узнала, что чувства взаимны, все, что скрывалось так долго, вновь вырвалось наружу. Все изменилось.
Не знаю, захочешь ли ты теперь со мной разговаривать, сможешь ли на меня смотреть, но я молюсь, чтобы ты нашла в своем сердце силы меня простить. Твоему отцу и мне не нужно ничего, кроме твоего благословения.
После войны мы отправимся во Францию, чтобы пожениться. Возможно, это звучит странно и неожиданно. Но дай нам время, милая Антуанетта. Я молюсь, чтобы со временем мы снова стали семьей.
С любовью,
Максин».
Страницы вывалились у меня из рук и упали на кровать, а я все смотрела на них, разглядывая почерк Максин. Почему она так странно выписывает петли в букве «у»? А эта почтовая бумага с тиснеными краями – мамина. Кем она себя возомнила? Хозяйкой дома?
Максин и папа. Невозможно представить. Они любили друг друга всю жизнь? И мама знала? Неудивительно, что она так жестоко относилась к Максин – папиной возлюбленной, живущей с ней под одной крышей. Бедная мама! Как я не замечала? Почему была так наивна?
Собрав страницы, я смяла их в плотный шар и выбросила в корзину. Я не буду это перечитывать. Не хочу даже видеть. Выйдя в коридор, я сама удивилась, как сильно хлопнула дверью.
Раз Китти нет, пойду на службу одна. Не хочу сидеть в канун Рождества в казарме и представлять, как Максин с папой жарят дома каштаны. Я покачала головой и спустилась в холл. Но, не успев выйти наружу, остановилась и подняла голову. Кто-то сверху поймал радиоволну, сигнал шел из-за океана, с далеких берегов, – передавали нежную, красивую, чистую песню «О, святая ночь»