Я повернулась к казармам.
– Будь осторожен.
– Ты тоже.
* * *
– Вот ты где! – прошептала сестра Гильдебрандт. Даже шепот в ее устах походил на крик. – Мне некогда выслушивать твои объяснения и отчитывать тебя, скажу только одно – ты последняя, кто спускается в убежище. Японцы на подходе. Полковник приказал женщинам спрятаться. Надо торопиться.
С колотящимся сердцем я последовала за сестрой Гильдебрандт вниз по ступенькам. Я потрогала место на платье, куда обычно прикрепляла булавку с розой, ту, что Китти подарила мне еще в Сиэтле, но не обнаружила ее. Она пропала, хотя еще утром была на месте. Я резко остановилась.
– Чего ты ждешь? – выпалила сестра Гильдебрандт.
Я растерянно посмотрела на ступеньки и обернулась.
– Просто кое-что потеряла, – пробормотала я. – Кое-что важное.
– А жизнь для тебя важна?
Я вяло кивнула.
– Тогда пойдем. Нам нужно в подвал.
Как я могла потерять булавку? Я представила, как она лежит на пляже, в песке, и волна уносит ее в океан. Меня передернуло при мыслях о Китти. Это знак: дружбе пришел конец?
Мы с сестрой Гильдебрандт спустились вниз, она заперла дверь, подняла коврик и открыла люк в полу.
– Ты первая, – указала она на темную дыру.
Я разглядела лестницу, ведущую в полумрак, где мерцало несколько фонарей. Добравшись до пола, я увидела Лиз, Стеллу и нескольких других девушек.
– Китти? – позвала я. – Ты здесь?
Никто не ответил. Я взволнованно повернулась к сестре Гильдебрандт.
– Там, – сказала она, указав на одинокий огонек в дальнем правом углу.
– Китти.
Я направилась к ней и, наконец, смогла разглядеть маленькое, испуганное лицо и растрепанные кудри. Китти с потерянным видом прижималась к стене.
– Я волновалась, что тебя нет, – всхлипнула она, утирая слезы.
Я села рядом и взяла ее за руку:
– Я здесь.
* * *
Никто не знал, что творится наверху. Часа через два, около полуночи, сестра Гильдебрандт велела Стелле помочь раздать провизию – воду и консервированные бобы. Хватит на несколько дней, даже недель. Я подумала о перспективе жизни в темноте и питании консервами, и меня передернуло.
– Держи. – Стелла протянула мне флягу. Я сделала большой глоток и с трудом проглотила воду. Привкус ржавчины.
Вдруг наверху раздались шаги. Мы все окаменели.
– Сестры, – прошептала сестра Гильдебрандт, потянувшись к висящей на стене винтовке, – выключите свет.
Мы подчинились и слушали в темноте, как шаги становятся все громче, все ближе. Послышался глухой стук, крышка люка со скрипом поднялась. Я сильнее сжала руку Китти. Господи. Японцы здесь.
Но вместо чужого языка послышался знакомый голос: