Ты помнишь, как вольные люди стали рабами: слабые перед сильными, а сильные перед своими страстями, похотью и жадностью.
А теперь – смотри: Земля стала горька от сожжённых трав и дерев, а вода в реках стала солона, как кровь. И стало так, ибо пришёл срок покарать зло и выправить то, что стало кривдой.
Некогда из Огня стало пламя этого мира, и всё сущее начало быть. Ныне же пришла пора иного Пламени – Чёрного Пламени Растворения, что возвратит мир к новому Началу.
Слышишь раскаты грома вдали? Это – Глас Мой, возвещающий начало Конца Времён!..
СЛАВА РОДУ!
[2007]
Рёк Вещий:
Когда явлен был Огонь – вы не искали огня.
Когда явлен был Свет – вы не видели света.
Вещий Лучник натянул тетиву меж Явью и Навью – чьё Сердце пронзит она Радостью?
Пой, Сердце, пой! Кони Ночи бьют копытами в Земь, и Небо плачет слезами звёзд. И рассвет, которого оно ждёт – он всегда приходит нежданно…
Стрела выпущена, и лук сломан – как если бы воинство верных, перейдя Реку Забвения, сожгло за собой мосты.
Я говорю: «Огонь грядёт». Кровь Моя горяча, но хладно чело. В руках Моих – чара и серп. Время Жатвы пришло!..
СЛАВА РОДУ!
[2007]
Видел я Мужа Грозного – от Земли до Неба ставшего во весь рост.
Глава Его была рогата, яко у Тура, на плечах – шкура волохата чернее ночи, а из-под неё – свет звёзд дивен, Сияние Вечности[1].
В ногах у Мужа был Звий велик, во кольца многи скручен свите- нем , с очами смарагдовыми , с пастью красной, как огонь.
А над главою Его – вещий Вран чёрны крыла простёр, взором ясным даль времён прозревая [2].
Держал Муж во деснице Своей посох змееглавый, с навершием в виде крюка железного[3] – будто шея змеиная изогнулась, свитенем завилась.
А во шуйце Его – чара-лунница, яко млеком звёздным наполненная [4].
Глядел я на Него и не знал: въяве то, или снится мне сон чудесный?
И вдруг – будто гром грянул из расколотых Небес, и свет белый в очах моих померк, и багровыми всполохами даль озарилась.
И ударил Муж посохом Своим оземь, и содрогнулась оттого Мать Сыра-Земля, и трещина по ней прошла от востока до запада.
И увидел я: не посох то, но Вилы-Трезубы[5] серебряны тремя остриями Земную плоть прободали, и из ран Земных – Огонь полился.
А во шуйце Мужа – уж не чара со млеком белым, но череп воло- та древнего с Огненной Кровью кипящею.
.
И протянул мне Муж чашу Свою с напитком кровавым и рёк мне голосом громным: «Сим возвещаю путь Шуйный, Вечное Возвращение!»
И принял я чашу-череп из рук Его, и пил из неё, и выпил Руду[163]до дна.
И будто внове отверзлись очи мои, и узрел я чудо: как из мёртвого костяка