— Арегван, — внимание Дальновидного сосредоточилось на драконе. — Сделай, что угодно, но узнай, тем ли демоном является Даюс. Вы все понимаете, — обвел он взглядом присутствующих, — если есть хоть малейший шанс остановить войну, это нужно сделать. Амаринэ чувствует, а я знаю, что затишье бывает перед особенно разрушительной бурей. И если Валя приведет нас к тому, кто сможет все это остановить, шанс упускать нельзя.
Златоглазый кивнул. С Дальновидным спорить не решался никто: отголоски ментальной и стихийной магии в них с сестрой перевились весьма причудливым образом. Только и Арегван как менталист тоже предчувствием обладал. И что-то подсказывало, что поиски хозяина метки ничем хорошим не закончатся. А еще было страшно за Валю. Почему — он так и не понял. Поэтому отделился от спинки кресла, которую занимал на протяжении всего совета, и вместе с остальными покинул деканат, даже не попрощавшись с Эмманиэль.
* * *
Почти весь завтрак прошел непринужденно. Мы периодически шутили и смеялись, обсуждая грядущее посвящение, на котором боевики обещали отбить у наших сокурсников всех девчонок, о чем по большому секрету сообщил Юрин, вызвав радостную коллективную улыбку. Вообще атмосфера в столовой показалась мне достаточно дружелюбной, и связано это было, скорее всего, с тем, что за прошедшие два месяца первокурсники поднаторели в умениях и теперь на предстоящее триместровое испытание смотрели уже не с таким больших страхом, как раньше. Правда, до сих пор не было до конца понятно, как именно у менталистов будет проходить зачет, ведь Стремительный говорил, что первое крещение будет с упором именно на его специализацию. Я предположила, что, возможно, каждый получит по своему варианту испытания страха, просто в облегченной форме, но, честно говоря, думать о других не сильно хотелось, несмотря на то, что весь наш поток состоял в приятельских отношениях: с Делиной, например, мы время от времени обсуждали будущий интерьер кабинета по основам семейного быта, когда выдавалась свободная от парней минутка на перемене, с Киарой тоже получалось общаться, пусть она и училась уже на третьем курсе. Кстати, я узнала одну из причин, по которой, вполне вероятно, Вона так и потянуло к девушке: в ней была такая же волчья кровь, что и в оборотне, просто она принадлежала к другому виду двуипостасных однолюбов. Поэтому-то и оказалось, что они оба уже достаточное время друг другу симпатизировали, не решаясь, однако, подойти и признаться в этом.
Я улыбалась: перемены явно пошли Вондару на пользу. Он открывался медленно, но верно, и ощущать где-то рядом его теплое сознание для меня оказалось очень приятно. Даже несмотря на то, что резкость в общении сохранялась, находиться с ним рядом было гораздо привычнее, чем с драконом. Юрин же, пусть и вел себя выше всяких похвал, не воспринимался не иначе, как лишний элемент в головоломке. Но я надеялась и верила, что со временем это чувство притупится. К тому же Арегван говорил, что мы будем работать даже с имеющимся материалом, а этому дракону я верила, как самой себе, несмотря ни на что. Ведь когда прыгаешь в пропасть с одной лишь мыслью, что поймает, это ли не высшая степень доверия?