Не желая врать, Юрий лишь пожал плечами.
– Ну-ну, – буркнул палач. – Ладно, пойду исполнять приказ, – и, более не продолжая разговор, исчез в ночи.
Перед Викентием Васильцеву было особенно неловко. «Может, все-таки Домбровский проявил излишнюю подозрительность», – думал он, поднимаясь на свой этаж.
Однако едва вошел в квартиру, все мысли разом испарились, кроме одной, пока еще невнятной: началось…
Глава 15
Крах. Последний подвиг капитана Блинова
…«Началось!» – едва вступив в квартиру, подумал Васильцев. Причиной был этот запах, с порога шибанувший в нос, – знакомый отвратительный запах застоявшейся помойки. Кто-то в доме, безусловно, побывал, и Юрий был уверен, что знает, кто именно. Не исключено, что они и сейчас где-то здесь… Спросить было не у кого, все соседи давно спали.
Сжимая в руке парабеллум, он неслышно приблизился к двери своей комнаты, прислушался. Ни шороха…
Он резко распахнул дверь и включил свет.
Нет, в комнате никого не было, только пахло еще отвратительнее, чем в коридоре. А на столе лежал такой же грязный, в сальных пятнах, неряшливо вырванный из ученической тетради листок бумаги, как тот, что сегодня показывал Борщов. На листке было написано:
Ты, Васильцев, у дружка своего, у Борщова, поучись, какую капустку покупать. А у тебя, Васильцев, не то что капустки – вообще в доме ни шиша. Убогий ты, Васильцев, навроде иных нашенских: мало что хромой и слепой, так еще и голодный. Нельзя так жить, без жратвы, – ноги же протянешь.
ФОМА
Далее следовало:
Вот у Борщова твоего капустка – это капустка! Учись, убогий!
ЛУКА
Как-то слишком уж вольно действовали эти подземные царьки. Юрий подумал, что ошибкой было со стороны Домбровского отпускать их по домам, сейчас следовало держаться всем вместе. С этой мыслью он немедля отправился к Борщову – тот жил ближе других.
На звонок в дверь ответа не последовало. Само по себе это ничего еще не означало – обычно по вечерам Борщов сиживал в ресторанах, восполняя мечты своей голодной юности, но вот то, что никак не отозвался борщовский кот Прохор, вызвало у Васильцева недобрые подозрения.
Подергал дверную ручку, и оказалось, что дверь не заперта. Юрий вошел.
На столе лежала записка:
Дорогой Юрочка! Ты знаешь, Ефрем Борщов – не трус и многое в жизни повидал. Но против этих упырей слаб я оказался в поджилках. Да и Прохора жаль – уж он-то, котяра, ни в чем не виноват, а они, чувствую, никого не пожалеют. Так что залегаем с Прохором на дно, уж не суди строго. Советую и тебе с Домбровским и с Викешей взять с меня пример – ей-ей, не выстоять вам против этой нечисти.