В заднюю дверцу прыгнула Алёна.
Танютка приказала:
– Борик, трогай! Алёна, пригнитесь! – И машина тронулась.
Алёна почти лежала на сиденье, пока Танютка не подала голос:
– Кажется, все тихо, можно разогнуться. Алёна, это мой муж, познакомьтесь.
– Очень приятно, – повернулся к Алёне невероятно смуглый горбоносый парень с веселыми яркими глазами. – Это правда, что Танютка рассказала?
– Ей-богу, – усмехнулась Алёна, – святой истинный крест.
– По-тря-саю-ще… – протянул Борик.
– Да что ж тут потрясающего? – пожала плечами Танютка. – Я всегда говорила, что среди твоих родственничков ты один порядочный человек. Ну, дядя Юлик, само собой. А остальные…
– Приехали, – примирительно сказал Борик, и Алёна поняла, что она только что присутствовала при разговоре, который довольно часто повторялся в этом семействе и всегда оканчивался ничем.
– Значит, так, – бодро произнесла Танютка, полностью вступившая в роль матери-командирши, – мы идем туда, – она махнула в сторону двери уже знакомой Алёне частной клиники, к которой они сейчас подъехали, – а ты, Борик, караулишь здесь. Если что – немедля звонишь мне по мобильнику. Ты понял?
– Так точно, мой генерал, вернее, моя генеральша, – ухмыльнулся ее супруг. – Но вы, девчонки, не тяните. Мало ли что кому в голову может взбрести?
– И правда, – кивнула Танютка. – Скорей, Алёна.
Они почти вбежали в приемный покой. Дежурная встревоженно приподнялась, но, узнав Танютку, кивнула:
– Проходите, только ненадолго, сами знаете…
– Знаем, знаем, – успокоила Танютка и шепнула Алёне:
– Идите, поговорите с ним. А я в коридоре буду патрулировать – на всякий случай. Потом я зайду. Надо же решить, как со всем этим быть дальше.
Алёна покрепче прижала сумку к груди и вошла в палату.
Там было тихо и полутемно, совсем как в прошлый раз. Однако сейчас ее встретил не жалобный стон, а ясный, хотя и очень тихий голос:
– Кто там? Ты, Таня?
– Нет, – шепнула Алёна. – Это не Таня. Это я, Алёна… помните меня?
– Леночка, – пробормотал старик. – Конечно, помню. Другая Леночка. Не моя. Моя Леночка меня ждет. Скоро я к ней… Только что ж я ей скажу? Она меня спросит… а я ей что скажу?..
Через несколько минут Алёна вышла из палаты с совершенно зареванным лицом и опухшими глазами. Говорить она не могла – только показала в сторону туалета и пальцем ткнула в себя: мол, ей надо умыться.
– Ну, давайте, – согласилась Танютка, входя в палату.
Алёна умылась, потом вышла и принялась слоняться по коридору, иногда опасливо прислушиваясь к изредка долетавшим шагам. Наконец дверь палаты отворилась и вышла Танютка – совершенно такая же, какой несколько минут назад была Алёна, и точно так же ринулась в туалет.