В больнице важных гостей ожидал казус, от которого они уже давно отвыкли. Их к больному не пустили. «Консилиум», – важно сказала баба Мотя, которой было решительно наплевать на рыночную стоимость завернутых ею господ.
Они и сами видели, что консилиум. Перед больницей стоял большой автобус с московскими номерами. Передвижной диагностический центр. Ими же и заказанный.
А на просторном больничном дворе непривычно выделялся вертолет, которым прилетели два выдающихся специалиста-спинальника. Это организовала Виктория. После свалившегося на нее известия она почти не спала, в минимальные сроки провела, по сути, спасательную операцию.
Утром приехала на своей «Лянче» сама и детей привезла: двенадцатилетнего Антона и двухлетнюю Маринку. Вика не знала, что будет с мужем завтра, и считала себя обязанной гарантировать ему последнюю встречу с детьми.
Андрей лежал на своей койке – точнее, на прикрытом тоненьким матрасиком деревянном щите, – опутанный датчиками и проводами. Некоторые из них кончались приборами, занявшими половину небольшой палаты, некоторые – тянулись дальше, через окно, к стоявшему на улице автобусу.
Доктора после первого же осмотра приняли решение, что трогать Андрея пока нельзя и все манипуляции необходимо проводить на месте.
Из местных присутствовали только Иван Семенович и Лордкипанидзе.
Напряженная работа длилась более двух часов. Москвичи привезли с собой и миниатюрный компьютеризованный рентгеновский аппарат, почти томограф, и весьма совершенный, несмотря на крошечные размеры, ультразвуковой диагностический комплекс, и многое другое, о чем Виктория в своей прежней жизни даже не слышала.
Она со страхом смотрела на безжизненное лицо мужа, и сознание забивала одна-единственная мысль: как жить дальше? Все эти годы она просто спокойно занималась любимым делом – психолингвистикой. Теперь придется многое менять, это было совершенно ясно.
Наконец доктора как-то разом встали. Наступила тишина.
– Ну, что сказать, – осторожно начал самый старший, пожилой профессор в очках. – Очень сложный случай. Удивительно, как при такой травме затылка сохранились основные функции мозга. Но это же и вселяет надежду.
– Надежда умирает последней… – машинально, едва слышно пробормотал стоявший рядом с Викторией Иван Семенович.
Потом доктора оживились и заговорили на своем тарабарском языке: случай был очень интересным.
Виктория заметила взгляд Андрея.
– Господа, – спокойно сказала она. Голос, негромкий, но властный, заставил всех замолчать. – Я думаю, мой муж вправе знать, что его ожидает. Я прошу произнести это вслух.