– В общем, это может вас разозлить… – замялся Грегори. – Но я кое-что припрятал от полиции.
– Я тоже полиция.
– Да, но вы… вы женщина.
– И поэтому я могу не злиться? – нахмурилась Жаклин. – Нет, вы меня с кем-то спутали. Почему вы скрыли от полиции свою находку? Вы ведь что-то нашли, правильно я поняла?
– Боялся, что узнают о моем нехитром приспособлении. Острые предметы заключенным носить запрещается, а у меня кое – что припасено. Что именно я не покажу, но вот что я с помощью его нашел – охотно. И только вам. Обещайте, что не раскроете мою маленькую тайну.
– Вот что я вытащил из бутылки с помощью… Неважно чего, – протянул снимок Грегори. – Кажется, это фотография. Несколько смазанная, правда, хотя и хорошо заламинированная.
– Неудивительно, пролежать в хлоре столько часов, – задумчиво пояснила себе Жаклин и всмотрелась в лицо на фотографии. Плохо различимое, оно все же очевидно принадлежало старухе. На обратной стороне кривым детским почерком была выведена уже знакомая детективу фраза «Меня убила она».
– Это ведь не мальчик писал? – еле заметно ухмыльнулась девушка.
– Уж поверьте. Я с ним весь день провел. Писать он умел и даже… Вот взгляните на его тетради.
Грегори поднялся с большим трудом и просунул руку под матрас второго яруса. После чего протянул исписанную танцующими буквами тетрадь. Кроме нотного стана и абстрактных зарисовок в ней ничего не было.
– Говорю же, он гений! – восхитился мужчина. – Там ноты и для фортепьяно, и для гитары. Удивительный человек.
– Он ничего вам рассказать не успел? – убрала к себе тетрадь мальчика Жаклин. – Что-нибудь личное? То, что его внезапно осенило или взволновало перед смертью.
– Он вообще мало разговаривал. В основном болтал я. Люблю хороших слушателей, а он был очень терпеливым.
– Не сомневаюсь, – заключила Жаклин, разворачиваясь к решетке и махая охраннику.
Лок уже выжидал ее у входа на второй ярус.
– Ульф Мерик сказал, что напиток предназначался именно Николасу, а передала его кухарка.
– Ты ее опросил?
– Я думал, что мы вместе этим займемся, – колебался он, прежде чем выдавить. – Как одна команда. Мы ведь напали на какой-то след.
– Веди, – бросила она, спускаясь по лестнице.
Столовая выглядела довольно цивильно. Бесконечные ряды столов, не залепленных жвачкой и прочим мусором, чистые полы и белоснежные стены. Здесь царил порядок и представить, что кто-то мог начать бунт на одном из выхоленных столов, было сложно.
– Кухарок здесь три. Работают по двое суток каждая. Нам повезло, что Эрику не сменила вторая.
– Эрика – та, что передавала колу?