Оливер (перебивая). Насчет денег, отец. Как у тебя насчет денег?
Отец. Тихо, мальчик. А на следующей неделе, Хлоя, буквально на следующей неделе у них хватило нахальства прислать мне счет, вот взгляните… стойте, куда он подевался? Если я потерял его, все пропало… ага, вот он. Видите число? Двадцать пятое. А инициалы зачеркнуты, видите? Заменили машинистку, явный признак нечистой совести…
Оливер. Я бы мог помогать тебе, отец, если нужно, — два фунта в неделю. Я занят в кинопромышленности, недурно зарабатываю.
Отец. Цыц, мальчишка! Хотите знать мое мнение, Хлоя, — у машинистки рука не поднялась напечатать такое бездушное, корыстное…
Оливер. Три фунта в неделю, отец.
Наступает молчание.
Оливер. Но с условием, что ты не будешь их тратить на адвокатов. И не будешь судиться с доктором Ричменом, что недоглядел. Он сделал все, что мог, — уж если искать причины, мама умерла от непосильной работы, и ты это знаешь.
Он не говорит, что возлагает вину за смерть матери на отца, но это очевидно. Он убежден, что это отец своей скаредностью и упрямством превратил жизнь матери в пытку, и не устает повторять это Хлое. Мистер Рудор взвешивает сравнительные преимущества синицы в руке и журавля в небе — а проще сказать, ста пятидесяти фунтов в год от Оливера и предполагаемых полутора тысяч от доктора Ричмена — и отдает предпочтение синице.
Он, кажется, даже готов принимать Оливера более или менее всерьез, и на заре, когда Оливер с Хлоей собираются уходить, наконец-то разрешается сакраментальной фразой.
Отец. Ты разбил сердце старику отцу, мальчик. Жениться на шиксе!
И исторгает из полузабытых глубин национального самосознания вопль: «Ай-ай-ай!»
Довольный Оливер еще раз подталкивает локтем в бок осовелую Хлою, и, окруженные рассветной красотой, они пускаются пешком в обратный путь. Хлоя натирает волдыри на ногах. Она обута в тапочки, и подметки у них прохудились. На работе ее в этот день качает от усталости.
Скупость слетает с Оливера, как смирительная рубашка, которую сдернули с плеч. Душа в нем растет и ширится. Получив заказ на очередной сценарий, он требует себе гонорара на тех же условиях, что у внештатных авторов, и добивается своего. Из этих денег он платит первый взнос за дом в Фулеме, и они переезжают туда. Словно бы в благодарность, Хлоя опять беременеет, много лежит в постели и в положенный срок благополучно рожает Оливеру сына, Иниго.