А, А, Гречко, «Битва за Кавказ»
…Передний край главной полосы обороны проходил по правому берегу Терека от Бирючек до селения Майское и далее по правому берегу Уруха до его истоков. В устье Терека велись работы по подготовке к затоплению этого района.
Кроме главной полосы обороны к этому времени строились оборонительные рубежи, прикрывающие махачкалинское и бакинское направления, а также началось строительство отсечных оборонительных позиций в междуречье Терека и Сунжи.
(Из архива Министерства обороны СССР, фонд 69, оп. 12111, д. 750)
После ужина мы обычно собирались у штаба, где старший писарь раздавал бойцам гарнизона почту и принимал письма для отправки. Писарь сидел у открытого настежь окна, и перед ним на столе лежали веера конвертов и традиционных воинских треугольничков. Он знал наперечет всех курсантов, и достаточно было подойти к окну, как он улыбался, если письмо имелось, или грустно качал головой, если письма не было. Только к нам он еще не привык и переспрашивал фамилии, если мы к нему обращались.
Совсем не подходили к окну ребята с Кубани, Их семьи находились на «той стороне», за линией фронта, и они издали с завистью смотрели на счастливцев, которые разрывали конверты здесь же, у окна, едва успев получить их из рук старшего писаря.
Некоторые из наших написали домой сразу же, как только выяснилось, что мы останемся в Эльхотове, и уже получили по нескольку ответов. Я тоже получил два треугольничка, свернутых из страничек школьной тетради, Я даже узнал эту свою тетрадь, потому что на одном из листков сохранилась строчка чернового решения примера на деление многочленов.
Мать писала, что долго плакала, когда вернулась домой из военкомата и увидела на окне бутылку топленого молока, которую она хотела положить мне в рюкзак, да потом закрутилась и позабыла (осколки этой бутылки лежали бы сейчас где-нибудь на обочине аушигерской дороги рядом с противогазом!). Что дома все по-старому, но уже по деревьям чувствуется осень. Что от отца ничего нет, последняя весточка была из Самурской, и письмо, вероятно, шло морем, вкруговую, через Сочи — Тбилиси, это видно по штампам. Писал, что на их участке фронта только иногда случаются небольшие стычки, а так — тишина, и она этому рада. «И еще на днях встретила на Республиканской Сергея Ивановича Козловского, преподавателя географии (ты его не забыл, конечно?), он вспоминал ваш класс и говорил, что лучшего у него за всю жизнь не было и что он желает всем мальчикам победы и благополучного возвращения домой. А в городе неспокойно, и днем и ночью со стороны Пятигорска слышна артиллерия, и хлеба в магазинах не достать даже по карточкам, выдают кукурузную муку, да и за той приходится становиться в очередь в шесть утра. Хорошо, что дома есть кое-какие запасы и картошка в этом году уродилась на редкость, А ты там, в горах, смотри не простудись и особенно береги уши, они у тебя часто болели в детстве. (Вот этого я что-то никак не могу припомнить!) Теперь беречь тебя некому, так побереги себя сам. До следующего письма. Мама».